1980 №1

Римский историк Светоний написал о первохристианах две фразы. Одна в жизнеописании Нерона. «Наказаны христиане, — говорится там, — приверженцы нового зловредного суеверия». Можно полагать, что здесь идет речь о том же эпизоде, который описан у Тацита, а поскольку его свидетельство было сочтено подделкой, такую же оценку и так же необоснованно получила и эта фраза.

Другая, помещенная автором в перечень деяний императора Клавдия (предшественника Нерона), гласит: «Иудеев, которые по подстрекательству Хреста заводили некие смуты, он (император. — М. К

.) изгнал из Рима». Эта фраза долгое время была камнем преткновения для историков, поскольку не было однозначного ответа, кто этот «Хрест» (латинское «Хреотус») — христианский ли Христос, имя которого здесь искажено, или неведомый нам персонаж, именовавшийся Хрестом — именем весьма распространенным в то время в греко-римском мире. Сторонники мифологической школы держались как раз этого последнего мнения.

Сейчас, после многих десятилетий научных дискуссий, вопрос этот можно считать решенным. Известный советский исследователь И. М. Тронский на основе лингвистического анализа показал, что светониевское написание — это закономерный результат передачи греческих звуков в народно-разговорной латыни, это латинская калька греческого «Христос».

Так и Светоний выпал из обоймы аргументов гиперкритики, и тезис сторонников мифологической школы о «молчании века» (о том, что будто бы все христианские писатели, современники зарождения новой религии, ничего не говорят о христианах) стал еще более уязвимым.

К разряду интерполяций было отнесено также известное письмо Плиния Младшего. Римский писатель, придворный, аристократ одно время он был проконсулом восточной провинции Вифиния и в этой должности вел обширную деловую переписку с императором Траяном. До «нас дошли эти письма и среди них одно, посвященное судебному дознанию относительно вифинских христиан.

Как можно понять из письма, был какой-то анонимный донос. В ходе следствия список обвиняемых сильно разросся. Среди них оказались и люди «нежного», как пишет Плиний, возраста и взрослые мужчины и женщины, рабы и свободные, в их числе и такие, которые обладали правом римского гражданства. Разбирательство велось сообразно правовому статусу каждого. Рабов допрашивали под пыткой, «безумцев». из тех, что обладали правом римского гражданства, Плиний отправлял для суда в Рим, а упорствующих из местных жителей казнил своей властью, отрекшихся отпускал. «Они утверждали, — пишет Плиний, — что вся их вина или заблуждение состояли в том, что они обычно, по определенным дням собирались до рассвета, воспевали, чередуясь, Христа, как бога… После этого они обыкновенно расходились и приходили опять для принятия пищи обыкновенной и невинной… Тем более счел я необходимым под пыткой допросить двух рабынь, назвавшихся прислужницами, что здесь было правдой, и не обнаружил ничего, кроме безмерно уродливого суеверия… Зараза этого суеверия прошла не только по городам, но и по деревням и поместьям, но, кажется, ее можно остановить и помочь делу».

Это письмо впервые в нехристианской литературе дает нам сведения о социальном лице раннехристианских общин рубежа I–II веков, о некоторых сторонах их общественного бытия, организации, о психологическом настрое.

Из ранних, «темных веков» христианства высвечиваются контуры некоего острого жизненного конфликта, в котором обстоятельства схлестнули разных по полу, возрасту, общественному положению людей — от рафинированного римского интеллектуала и государственного чиновника Плиния Младшего до безымянных рабынь.

Обращает на себя внимание свидетельство Плиния о «множестве» людей разного звания, не только в городах, но и о деревнях, подверженных «заразе этого суеверия». Едва ли здесь можно усматривать преувеличение, поскольку письма к Траяну в отличие от других писем Плиния носят деловой и практический характер — государственный чиновник ждет конкретных директив. В одном месте автор письма дает рецепт, «сак лечить недуг: реставрация — старых, приходящих в упадок античных культов и определенный либерализм по отношению к колеблющимся христианам.

Ответ императора (который тоже сохранился) показывает, что в то время еще не было сколько-нибудь оформившейся государственной политики в отношении новой религии. Он пишет, что выискивать христиан незачем; но если поступит донос — наказывать; раскаявшихся помиловать. Рим в то время был веротерпим, христиане вызывали подозрение властей прежде всего как тайные общества, неведомо что замышлявшие. В обстановке брожения, переворотов, противоправительственных заговоров власти подозрительно относились к таким организациям и запрещали их. С другой стороны, во мнении общества, христианство было «безмерно уродливым, — по фразеологии упомянутых авторов, — суеверием». Для античной общественной мысли были странны постулаты об униженном боге, о спасении через страдания и т. п. И это обстоятельство, а также тайный, «катакомбный» характер отправления культа порождали разные слухи и небылицы.