3 шага в пропасть

В результате мы получили то, что и должны были получить: «те страны, которые сделали упор на преимущественно военные средства обеспечения национальной безопасности, оказались в проигрыше» [2.142. С. 31]. Пока только немногие специалисты в области национальной безопасности делятся информацией по этому поводу: «А если спросить, кто и, главное, почему выиграл “холодную войну”, то надо однозначно ответить — американцы, и выиграли не количеством танков, а числом “фабрик мысли”» [2.143. С. 132].

Максим Калашников, который очень подробно, хотя и чуть эмоционально разбирался с Операцией «Свертывание» в военно-технической области, тоже дает подобные посылы: «Я знаю: битву за Империю мы проиграли в умах» [2.144. С. 68].

Что мы имеем сегодня?

Дальше эти факторы будут только возрастать. В наше время люди, вооруженные информационным оружием противостоят жертвам экспериментов. И эта ситуация для жертвы куда как хуже, как если бы против разоруженного (в обычном смысле) стоял автоматчик: в этом случае можно еще догадаться о разнице, а в случае нехватки информации, человек не должен знать о своей ущербности потому, что информация скрыта в голове, она не видна и ее не надо припрятывать. И само информационное оружие направлено не против людей, а против того, что у них в головах.

Прочитав главу, читатель может подумать, что на сегодня, после ухода коммунистов что-то переменилось. Ничего подобного — стало еще хуже, гораздо бессистемнее и затруднительнее для анализа. «Отказавшись от этикетки исторического материализма, постсоветская гуманитарная интеллигенция внедряет в сознание людей ту же самую структуру мышления, что и раньше. Наделе получается гораздо хуже, чем раньше. Профессора, превратившиеся в “либералов”, при отказе от истмата вовсе не выплеснули с грязной водой ребенка. Они выплеснули только ребенка, а грязной водой продолжают промывать мозги студентам. И грязь этой воды, при отсутствии материализма истмата, порождает чудовищную мыслительную структуру» [09. С. 170]. О! Это еще довольно комплиментарно сказано. И все это прекрасно понимают, даже самое высокое начальство в стране, когда его элементарно дурят, призывает к конкретностям, требуя предельной точности: «фамилии, адреса, пароли, явки»!

Сегодняшнее положение нашего аналитика мало чем отличается от дня прошлого. Если вчера давили и не пущали ретрограды из парткома, то сегодня возможность разрабатывать упирается в прозаические деньги и условия труда. В тех же Штатах american expert просыпается в своем доме, завтракает и с удобствами добирается до рабочего места, где ею ждет секретарша, кабинет, компьютер, подключенный к интернету, и прочий набор минимальных удобств. Там давным-давно привыкли ценить american expert и носят его чуть ли не на руках… «Помню дни, когда я начал работать в одном крупном деле. (…) Поначалу казалось, что за мной все время следят: возьму в руки перо — сейчас же подходит стенографистка: “Диктуйте, пожалуйста!” Начну подсчитывать цифры: “Нет, нет, скажите, и вам подсчитают”. Иду в библиотеку за справочником: “Ну зачем же вам тратить на это время, скажите Мари, и она принесет”» [2.44. С. 176]. Наш аналитик не имеет ничего: работает чуть ли не в подвале, спит в пол-глаза и в пол-уха, ест, если только подработает где-то на разгрузке вагонов, а пишет что-то на коленке. Но и не это в конце концов главное. А главное го, что american expert встроен в большой политический механизм (напомню еще раз термин А. А. Зиновьева — западное сверхобщество)

и каждая его идея исполняется в десятки раз быстрее, чем прихоть. Стоит только дать сигнал информации на одном конце такой системы, как он тут же откликается на другом действием. Наш аналитик говори т, как будто ворон каркает: все слышат, то никакой реакции нет!

В свое время не слушали своих аналитиков, не давали им работать и не хотели их кормить. К чему это привело? — Разумеется к одному: кто не хочет кормить своих аналитиков, тог кормит american expert. Сейчас та же самая картина… Только сегодня еще есть какие-то шансы как-то выкарабкаться: надо только замолчать и слушать тех, кто знает. Нет желающих? — Хорошо. Только учтите, что пока у нас еще есть «сегодня», но скоро его не будет, как и не будет «потом». Наступит день, когда новый разгром России приведет к финальной черте, тогда прибегут (выпятив г лаза) и скажут: «Вот тебе… То есть Вам, (имярек), самый совершенный компьютер, о котором Вы мечтали, вот тебе то, вот тебе это — но только сделайте хоть что-то, спасите нас…» И услышат в ответ: «Поздно…» И на последней могиле русского народа будет надпись в назидание прочим:

Здесь лежат те, кто не захотел кормить своих волхвов, предпочтя слушать чужих!