311. Повесть

– Фигушки. Расспрашивал я местных. Домов-то у нас тут не шибко много. По нескольку человек из каждого я, пожалуй, опросил. Даже кое-кого с Вильямса, из частников. Корейца видят всегда на одной и той же улице. Второй проезд Станке-Димитрова. Упирается в тупичок. Если вправо за угол дома свернуть, по стёжке выйдешь к хозяйственному магазину, налево – к баракам. Ни разу не замечено, чтоб кореец свернул. Только по прямой траектории ходит, вдоль Второго проезда. Особенно часто его можно встретить осенью, в сырую погоду, когда листопад и чуть моросит.

– Ты ведь про контору возле института говорил – что его… кхм… Кристина там встретила. А сейчас говоришь, только Второй проезд…

Дядь Володя пожевал губами, потом промямлил:

– Да я… это… ай, да ну! – и махнул рукой.

Помолчали. Выпили.

– Есть у меня маленькое предположеньице, где тот старик может прятаться.

Крестовик

Есть у нас тут неподалёку местечко, куда без особой нужды лучше не ходить. Да и по нужде тоже лучше не соваться. Хотя люди повзрослее да посерьёзней в основном как раз по нужде туда и забегают – по малой или по большой.

Заброшенная котельная. Дети её называют «коте́лка». От нашей школы минут пять прогулочным шагом. Лет пятнадцать назад её закрыли, а взамен открыли новую, мимо которой теперь в продуктовый ходят. Отчего закрыли – никто тогда толком не знал. Оч-ч-чень тёмная история.

Так до сих пор и стоит посреди квартала, сорняком зарастает, разрушается. Добропорядочные прохожие, кому внезапно приспичит, ссут и срут на первом этаже.

Но, хоть всё обоссано и обосрано, детишки туда лазать любят. А что им? Им хоть где весело! Они там в войнушку играют, штабы устраивают, костры палят… Вообще, хорошо б заварить все двери да окна, чтоб кто попало не ошивался. Сам понимаешь: травмоопасно там. А уж каким-нибудь маньякам-убийцам-рецидивистам в такой котельной самое раздолье. Это ведь здоровенное здание с подземным этажом, а то и двумя – никто точно не знает, сколько их. Такие катакомбы, что заблудиться – раз плюнуть.

Можешь сам сходить посмотреть. Зрелище угрюмое в любую погоду. Неуклюжая, громоздкая кирпичная хреновина – как гнойный нарост или уродливый гриб посреди дворов. Вокруг всё дурниной поросло, борщевиком…

Когда-нибудь ту котельную, конечно, снесут. Будут времена получше да побогаче – поставят новый многоквартирный муравейник. И жильцы его даже знать не будут, что это раньше было за место.

Как-то раз одна девочка… ну, как девочка… десятый класс кончила, восемнадцать лет стукнуло… Лидой звали. Так вот, летом после выпуска Лида, готовясь поступать в институт, стала всё больше уходить в себя. Читала книжки, писала стихи, думы думала. Школьные друзья-подруги как-то сами собой рассосались, разбежались. Мальчик, с которым она мечтала связать свою судьбу и создать семью, уехал поступать в Москву. Он был отличник и вообще большой везунчик – Лида не сомневалась, что поступит. И знала, что он не вернётся. А её саму родители ни за что в Москву не отпустили бы – боязно, да и денег в обрез.

Лида грустила. Часто без цели бродила по городу, находила укромные уголки и сидела там часами с блокнотом – изливала девичью боль-тоску в стихах да рисунках.

Однажды забрела она совсем далеко от дома – и очутилась в наших краях. Прогулялась по тихим дворикам. Что-то неуловимое ей тут полюбилось. Что-то таинственное. Да и людей днем почти не видать, особенно летом, в июле. Так что стала Лида сюда частенько наведываться.

Набрела как-то раз на ту самую котельную. Зашла внутрь, побродила по пустым помещениям. Под туфельками скрипели битый кирпич, бетонная крошка, стекло. Дети в то время редко туда приходили – по пионерлагерям, курортам да деревням поразъехались. На улице жарища, воздух вязкий, как мёд, а внутри прохладно. В дальней комнате, куда никто из пришлых не успевал донести свои экскременты, в углу стоял старый потёртый диван – его весной пацанята приволокли. Диван вполне себе чистый, даже не драный – лишь в паре мест пропаленные сигаретами дырки.

Девочка это великолепие увидела и решила, что в такой знойный день лучшего места ей не сыскать. Устроилась на диванчике с книжкой, читала-читала – и…

…задремала.

Дрёма постепенно перетекла в крепкий сон.

Проснулась Лида оттого, что озябла. На город опускался вечер – похолодало и в старой котельной. Девушка потянулась, зевнула. Поёжилась. Над головой, на втором этаже, подвывал предвечерний сквознячок. Снаружи глухо доносился досужий дворовый разговор.

Но было и что-то ещё. Нечто едва уловимое. Шло оно будто бы из самых недр брошенного здания.

Лида прислушалась.

Тонкие, слабые, блёклые голоса. Много. Шесть или семь, вразнобой. Слов не разобрать.

Взгляд упал на дыру в бетонном полу в углу напротив. Дыра была чёрная, с рваными краями. Холодная. В таких местах отсыпается осень – там её никто не потревожит. Отоспится и выползет. Расползётся повсюду. Напоит воздух дрожащей свежестью. Разбрызгает охру и багрянец. Выплеснет себя до капли – и быстро выдохнется в расхлябанную ноябрьскую старуху-пропойцу…