40 градусов в тени

После этого Лев переехал в Нью-Йорк с женой и тремя малолетними детьми. В Нью-Йорке был снят офис на Манхеттене и квартира для Льва. В скором времени появились два американских партнера – один израильтянин по имени Юваль Мыскин и один американец, престарелый отставной биржевой деятель Джеймс Коэн. Они вошли партнерами во вновь образованную американскую компанию и развили бурную деятельность. Их главная идея состояла в том, чтобы найти и купить действующую региональную компанию по продажам жидких топлив, включая сжиженный нефтяной газ пропан, и влиться в ее структуру. Конечно, параллельно они занимались просто поисками инвестиций, проталкиванием вермонтского проекта и поиском других американских проектов. Игорь наезжал в США периодически по мере образования мест, подходящих для прорыва, а также осуществлял из Израиля участие в переговорах с релевантными лицами, выполнение различных расчетов и разработку алгоритмов применительно к потенциальным проектам. Летал он в основном, по понятным причинам, через Торонто, а потом Ян на машине отвозил его в США. Тем временем был заказан в одной из инженерных компаний в Берлингтоне проект компрессорной станции и куплен земельный участок поблизости от газопровода из Канады в США. После утверждения проекта местным муниципалитетом было начато строительство станции. Был заложен фундамент и проложены траншеи для всех коммуникаций. На этом миллион Тима закончился, а Лев в Нью-Йорке новых денег на проект не нашел.

Однажды, после очередной поездки в Америку, у Игоря заболела правая нога. Диагноз, поставленный в «Тель-а-Шомер»[42]

после биопсии, был неожиданный и ошеломляющий: злокачественная опухоль в районе бедра – лимфома Ходжкина.

Врач – пожилая ашкеназийка с польскими корнями сказала Игорю: «Надеюсь, я вас вытащу, немедленно начинаем химиотерапию».

Его отпустили домой, и раз в неделю Игорь должен был приезжать в больницу к восьми утра на сеанс химиотерапии, которая предполагала сидение под капельницей около восьми часов кряду. Больница была в тридцати километрах от дома Игоря, и ездить туда на машине он не мог, поскольку после сеанса испытывал ужасную слабость. Проблема его доставки в больницу была чрезвычайно острой, тем более что утром надо было выезжать не позже шести часов утра. И опять помог случай. Домашний врач Игоря жила напротив их дома в Гинот-Шомроне, а ее муж-биофизик работал в «Тель-а-Шомере» и ездил к восьми часам на работу на машине. Обратно Игорь добирался иногда с ним, а иногда за ним приезжала дочка. Из дома Игорь выходить никуда не мог из-за слабости и болей в ноге, но иногда он доползал до машины и ездил недалеко по хозяйственным делам. Так прошло четыре месяца. Вытащила его из болезни, конечно, Дана. Она ездила с Игорем на все сеансы, она поддерживала его морально и физически. Огромную помощь оказала дочка – она работал в больнице «Асута» в Тель-Авиве и знала наизусть все больничные «фокусы», без чего пребывание в израильских больницах является весьма затруднительным.

Трудно Игорю было привыкнуть к самому себе без малейшего признака волосяного покрова: на голове, на лице, на руках и ногах. Всё это потом отрастало примерно около года.