419

«А он думает: придется ее убить. Выбора нет, она слишком много обо мне знает».

– А ваш отец? – спросил Маркус. – Тоже экспортом занимается?

– Можно и так сказать. Он экспортировал свои сбережения… в Нигерию.

– Это как?

– Слышали о четыре-девятнадцать? – спросила она.

– Кто ж не слышал. Ужасная наша беда.

Лора поглядела на Уинстона – она больше не улыбалась:

– Ты не понимаешь, как тебе повезло, Уинстон. У тебя есть родители, оба живы-здоровы. – И его отцу: – Папа умер из-за четыре-девятнадцать. Его убили нигерийцы.

– Быть не может.

– Еще как может. Так и было. И поэтому я приехала. Я не занимаюсь экспортом. Я работаю… – Она хотела сказать «в полиции», но в голову пришло кое-что получше. Лора вытащила визитку инспектора Рибаду, протянула Маркусу. – В КЭФП. В аэропорту с ними встречалась. У моего отца украли все сбережения, лишили дома, лишили жизни. Мама живет у моего брата в подвале. И виновный должен об этом узнать. Должен узнать, что натворил, и все исправить. Я приехала в Нигерию его искать. И Уинстон мне очень-очень помог.

– Как вы его найдете?

– Я отследила электронную почту, денежные переводы.

– Ну, – сказал отец Уинстона, – желаю вам найти этого негодяя.

– Я уже нашла. Еще до приезда. В многомиллионном Лагосе я отыскала убийцу моего отца. И хочу ему кое-что показать. Знаете что? – Она обернулась к Уинстону, посмотрела ему в глаза. В глазах его – паника, страх, задавленная ярость. Так смотрит человек, когда его сталкивают с насыпи, когда он падает в темноте. – Уинстон, – сказала она, – будь добр, дай мне сумку.

А там, между глянцевых страниц бортового журнала – полицейский снимок с места происшествия. Разбитое отцовское лицо, размазанное, рот полон крови, кожа изодрана, рука болтается на честном слове.

Мать Уинстона ахнула, но отвернуться не смогла. И ее муж тоже. Со всеми так.

– Уинстон, – сказала Лора мягче. – Мне кажется, тебе тоже нужно посмотреть. Ты поймешь, зачем я приехала.

Он раскрыл рот; в горле пересохло.

– Нам пора.

– Да, – сказала Лора. – Пожалуй.

– Мы очень вам соболезнуем. – У его матери в глазах стояли слезы.

– Желаю вам найти этого ян даба, – сказал ее муж. – Надеюсь, его надолго упекут за решетку.

– Наверняка. – Лора сунула фотографию в журнал, положила в карман визитку инспектора Рибаду. – Мне бы не хотелось прощаться на такой грустной ноте. Вы были так ко мне добры. Можно, я пришлю вам что-нибудь из Канады, когда вернусь? Какой-нибудь подарок. Кленовый сироп или печенье.

– Нет-нет, – ответили они. – Ничего не надо. Ваш приезд – уже подарок.

– Ну хотя бы открытку. – Она достала ручку. – Может, как-нибудь приедете в Канаду, навестите меня.

– Мы бы с радостью. У Уинстона с визой беда. Летом должен был уехать в Лондон, но почему-то его не выпустили. Бюрократы, одно слово.

Лора улыбнулась:

– Если приедет, я смогу за него поручиться. – Она протянула ручку Мариам. – Дайте мне ваш адрес. И телефон. И Уинстона тоже.

– Ну конечно. Мы на улице Кифи, а Уинстон возле Аволово. Давайте я напишу.

Уинстон наблюдал эту сцену как будто издали – мать записывает свой адрес, его адрес, протягивает ойибо, а та забивает адреса в телефон, нажимает «Отправить».

– Ну вот, – сказала Лора. – Я все переслала себе, а копию на работу. Письмо ушло. Если кто захочет меня найти, все знают, что я была здесь. Удивительное дело, такая куча информации, раз – и уже на жестком диске на другом конце света. Ой, да у меня же фотоаппарат в телефоне. – Она щелкнула его родителей, обернулась, посоветовала сказать «сы-ыр» и запечатлела звереющего Уинстона. Фотографии тоже отослала. – В память о поездке, – пояснила она. – Ну вот. У меня есть ваши фотографии, имена, адреса – вернусь домой, а они у меня в почте. Поразительно, до чего дошла техника.

Она глянула на Уинстона, улыбнулась.

«Эй, сонный, теперь попробуй тронь меня. Посмотрим, что у тебя выйдет».

Мистер и миссис Балогун подтвердили, что техника нынче удивительная, волшебная, даже, можно сказать, чудотворная. Предложили Лоре вина и шоколада. И она снова глотнула, еще пожевала.

– Какая обворожительная девушка, – заметила мать Уинстона.

102

Вошла через заднюю дверь, вышла через парадную.

Родители Уинстона стояли на крыльце и махали, а Уинстон с Лорой шагали по улице к седану под фонарем.

Едва родители скрылись за поворотом, Уинстон напустился на Лору:

– Что все это значит? – В глазах больше страха, чем злости.

По Лориному опыту, люди, интересуясь значением чего бы то ни было, обычно всё понимают и сами.

– Что значит? Напомнить? – Она выхватила из сумки фотографию мертвого отца, сунула ему в лицо, и он попятился. – Верни мне отца, и мы квиты.

Уинстон ринулся вперед, ускоряя шаг, оставляя ее позади.

– Чокнутая баба. Мне нечего вам сказать! Добирайтесь в гостиницу как хотите.

– Завтра с утра КЭФП постучится к твоим родителям! – крикнула она ему в спину. – Тараном.

Он развернулся на каблуках, возвратился, ткнул в нее пальцем:

– Даже не смейте!

– Ты вор и убийца.