5-6. Дворы Хаоса. Козыри Судьбы

Красного сияния не было. И затемненной фигуры тоже. Скальное углубление выглядело пустым. Нигде поблизости не было ничего подозрительного. Мог ли он опять телепортироваться? А если мог, то отчего?

Я поднялся и обошел скальный подъем. Продолжал двигаться в том направлении. Попытался еще раз почувствовать Талисман, и на этот раз установил с ним слабый контакт — где-то справа от меня и выше, кажется.

Бесшумно, настороженно я двинулся туда. Почему он оставил свое убежище? Лучшую позицию для себя Брэнд вряд ли сумел бы найти. Если не…

Я услышал пронзительный крик и проклятия. Два разных голоса. Я побежал.

XI

Я миновал нишу и продолжал путь. За нишей поднималось вверх что-то вроде тропинки. Я прошел по ней до упора.

Я еще никого не видел, но с каждым шагом присутствие Талисмана ощущалось сильнее. Справа послышался звук шагов, я посмотрел туда, но никого не увидел. С той стороны ощущение Талисмана было слабее, поэтому я продолжил подъем, забирая вправо.

Как только я приблизился к вершине и черный провал Хаоса раскрылся за ней, послышались голоса.

Я не смог разобрать, о чем говорили, но, судя по тону, явно кто-то кого-то убеждал.

Приблизившись к гребню, я сбавил темп, пригнулся и осмотрел склон скалы.

Рэндом стоял чуть впереди меня, с ним были Фиона и лорды Чантри и Фелдэйн. Все, кроме Фионы, держали оружие, словно собирались сражаться, но стояли абсолютно спокойно. Они смотрели в сторону обрыва — на выступ скалы чуть выше их и, наверное, метрах в пятнадцати, — туда, где начиналась бездна.

Там стоял Брэнд и держал перед собой Дейрдре. Дейрдре была без шлема, волосы дико растрепаны, а Брэнд приставил к ее горлу кинжал. Похоже, что он уже слегка пустил ей кровь. Я отшатнулся.

Я услышал, как Рэндом тихо сказал:

— Больше мы ничего не можем сделать, Фи?

— Я могу держать его там, — сказала она, — и с такого расстояния могу приостановить его попытки контролировать погоду. И все. У него есть настройка на Талисман, а у меня нет. И Талисман находится ближе к нему. Все, что я могу предпринять, он может легко парировать.

Рэндом покусал нижнюю губу.

— Положите оружие, — крикнул Брэнд. — Сейчас же, или Дейрдре умрет.

— Убей ее, — сказал Рэндом, — и потеряешь единственное, что сохраняет тебе жизнь. Убей сейчас — и я покажу тебе, куда я положу оружие.

Брэнд что-то пробормотал еле слышно. Затем:

— О’кей. Я начинаю ее калечить.

Рэндом сплюнул.

— Валяй! — сказал он. — Она способна регенерировать, как и любой из нас. Сперва поищи угрозу, которая что-нибудь значит, или заткнись и сражайся!

Брэнд был неподвижен. Я подумал, что лучше не обнаруживать своего присутствия. Должно быть что-то, что я могу сделать. Я отважился еще на один взгляд, сфотографировал мысленно площадку, снова присел. Слева было несколько крупных камней, но надежда на них была слаба. А возможности незаметно подкрасться к Брэнду из-за спины я не видел.

— По-моему, придется рискнуть и броситься на него, — услышал я голос Рэндома. — Больше вариантов я не вижу. А вы?

Прежде чем кто-нибудь ему ответил, произошла странная вещь. День начал разгораться ярче.

Я осмотрелся по сторонам в поисках источника света, затем поискал наверху.

Облака были неподвижны, сумасшедшее небо выкидывало свои фокусы где-то за их границей. Тем не менее свет источали именно облака. Они побледнели и теперь наливались жаром, словно скрывали солнце. В тот момент, когда я на них посмотрел, свечение стало особенно заметным.

— Чем это он теперь занимается? — спросил Чантри.

— Ничем, насколько я понимаю, — сказала Фиона. — Я не верю, что это его рук дело.

— Тогда чьих?

Ответа я не расслышал, или его просто не было.

Я следил, как разгораются облака. Вот самое большое и яркое вроде как закрутилось, будто чем-то встревоженное. Внутри него вскидывались и успокаивались фигуры. Размытые очертания начали обретать некую форму.

Подо мной, на поле, затихли звуки сражения. Сама буря словно онемела, как только видение стало набирать силу. Что-то определенно формировалось в свечении над нашими головами — черты чьего-то огромного лица.

— Не знаю, я же вам говорила, — услышал я, как ответила кому-то Фиона.

Прежде чем изображение на облаке закончило обретать форму, я сообразил, что там, в небе, лицо моего отца. Ловкий трюк, ничего не скажешь. Я понятия не имел, как это вообще можно сделать.

Лицо двигалось, как если бы отец окидывал нас всех взглядом. В выражении лица была боль и, кажется, беспокойство. Яркость усилилась. Губы чуть шевельнулись.

Когда на меня снизошел его голос, то прозвучал он скорее как при обычной беседе, а не оглушающим раскатом грома, которого я ожидал.

— Я отправляю вам это послание, — сказал он, — прежде чем возьмусь за починку Образа. К тому времени, как вы его получите, я уже или чего-то добьюсь, или потерплю неудачу. Послание будет предшествовать волне Хаоса, которая должна сопутствовать моей попытке. У меня есть основания считать, что для меня эта попытка может оказаться фатальной.

Взгляд его, казалось, обежал поле.