9 кошек, 9 жизней. Влиятельные люди и их прошлые жизни

Сын Линдбергов, Чарльз Огастус Линдберг-младший, родился 22 июня 1930 года. Менее чем через два года, 1 марта 1932 г., он был похищен из их дома недалеко от Хоупвелла, штат Нью-Джерси. Из-за всемирной славы Линдберга похищение стало самым громким преступлением 1930-х годов. Аль Капоне даже предложил награду в 10 000 долларов за возвращение ребёнка. (Было бы интересно узнать, существовала ли у них какая-либо кармическая связь из предыдущих жизней). 2 апреля был заплачен выкуп в размере 50 000 долларов, но 12 мая тело ребёнка было обнаружено в миле от дома Линдбергов.

16 августа того же года родился второй сын Линдбергов, Джон, и в 1935 году Линдберг увёз свою семью в Англию, чтобы скрыться от прессы и общественной истерии по поводу дела [о похищении]. Журналист Г. Л. Менкен назвал судебный процесс «самым крупным событием со времён Воскресения»[126], в какой-то момент Линдберг получал по 100 000 писем в день.

Некоторые из золотых сертификатов, использованных для оплаты выкупа, в конце концов, всплыли, и был установлен их владелец, Ричард Хауптман, который был признан виновным в похищении и убийстве и отправлен на электрический стул 3 апреля 1936 года. Однако Людовик Кеннеди утверждает, что Хауптманн не был виновен, и полиция, расследовавшая это дело, сфабриковала улики, которые имели решающее значение для обвинения Хауптмана.

Линдберг даёт показания на суде над

Ричардом Хауптманом

Журналист Г. Л. Менкен назвал этот процесс «самым крупным событием со времён Воскресения»

Вторая мировая война

В период с 1939 по 1941 год Линдберг проводил кампанию против американского вмешательства в войну в Европе. Он объяснял свою позицию следующим образом:

«Я чувствовал, что мог бы оказать конструктивное влияние в Америке, предупредив людей об опасности со стороны Советского Союза, объясняя, что уничтожение Гитлера, даже если оно будет достигнуто с помощью американских ресурсов, вероятно, приведёт к ещё большей угрозе со стороны Сталина. Я бы выступал за американскую политику силы и нейтралитета… Если [европейские нации] снова ввяжутся в междоусобную войну, то, по крайней мере, одна сильная западная страна останется для защиты западной цивилизации»[127].

В своей книге «Автобиография ценностей», опубликованной посмертно, Линдберг объяснил, что из двух диктатур Гитлера и Сталина, он считает, что Сталин представляет наибольшую опасность. Линдберг верил, что Гитлер, в конце концов, умрёт и немцы смягчат бесчинства его режима, но жестокость и террор Советов намного превосходят всё, что немцы делали до этого времени. Он больше всего надеялся на то, что война ограничится схваткой между Гитлером и Сталиным.

Возможно, Линдберг недооценил глубину зла в Гитлере, но его оценка двух режимов того времени не лишена оснований. Антисемитизм Гитлера уже был очевиден, но кампания Линдберга против вступления в войну началась за несколько лет до Холокоста, в то время как в результате сталинской политики уже в 1932–1933 годах от искусственно созданного голода погибло 7,5 миллиона украинцев и в ходе политических репрессий конца 1930-х годов ещё 13–15 миллионов россиян.[128]

Линдберг был влиятельным представителем политики нейтралитета, и президент Рузвельт предложил Линдбергу пост министра вновь созданных отдельных военно-воздушных сил, если он поддержит позицию Рузвельта по оказанию помощи Франции и Англии до начала войны. Однако благодаря своей проницательности в результате пятнадцатиминутной встречи с Рузвельтом в Белом доме 15 апреля 1939 года, Линдберг сформировал своё мнение о нём. В своей «Автобиографии ценностей» Линдберг написал:

«Рузвельт опытный, обходительный, интересный собеседник… Он мне понравился, и я почувствовал, что мог бы неплохо ладить с ним. Знакомство было бы приятным и интересным.

Но было в нём нечто, чему я не доверял, что-то слишком обходительное, слишком приятное, слишком лёгкое. И всё же он наш президент, и нет причин для какого-либо антагонизма между нами в работе, которой я сейчас занимаюсь…

Рузвельт может быстро составить мнение о своём собеседнике и ловко разыгрывает его. Он в основном политик, и я думаю, что мы никогда бы не сошлись в оценке многих основополагающих вопросов. Но в нём есть вещи, которые мне нравятся, и зачем беспокоиться о противоречиях, если только они не требуют рассмотрения?

Лучше работать вместе, и чем дольше, тем лучше: всё же меня не оставляет чувство, что это может продлиться недолго»[129].

Проблема Рузвельта заключалась в том, что в 1940 году ему предстояло переизбрание. Он выступал за вступление в войну, однако в 1939 году опросы показали, что семьдесят процентов американцев желают оставаться на позициях полного нейтралитета. Линдберг стал самым эффективным представителем Америки и, прежде всего, главным организатором, выступающим против вступления в войну. Рузвельт видел, что сочетание престижа Линдберга и широкой народной поддержки изоляционистской позиции могло бы стать непреодолимым препятствием для его переизбрания.