А он не вернулся из боя

Радости не было предела. Андрей сначала бросился к трамваю, но, не дождавшись его, бросился к троллейбусной остановке, а затем просто побежал домой, чтобы сообщить радостную весть.

Затем прошел все ступени службы в Афганистане. Только одного не мог вспомнить: что случилось и как он оказался в ущелье и в конце концов в плену. Вспомнил тюрьму и крепость, где томились советские и афганские военнослужащие. Как ребята заботились о нем, требовали лекарства для него, перевязки, убеждали тюремщиков и иностранных советников, что перед ними простой советский солдат.

«Как там Леонов и Николаев?» — подумал он. Вспомнил эпизод, как писали письмо на Родину, как расписывались кровью. Как он не смог поставить свою подпись, потому что ворвались тюремщики и стали осматривать помещение, обыскивать пленных. Вспомнил полет в американском самолете, тех американцев, которые летели с ним. Подумал о них тепло, ведь они ни словом, ни взглядом, ни жестом не показали отвращения к нему, а, наоборот, ненавязчиво предложили что-нибудь съесть, попить. И вывезли его на территорию Египта в обход таможенной и пограничной служб.

Заснул он только около трех часов ночи.

Глава 27. Коля Капарико

Тем временем в Союзе продолжались большие перемены. Резко ухудшились поставки продовольствия и товаров широкого потребления, было хорошо видно, что наступил спад экономики. Полки магазинов в буквальном смысле опустели, и народ часто не мог купить продукты первой необходимости. Все больше людей стало выходить на улицы. Чувствовалось, что чья-то «опытная» рука ведет государство к развалу.

В стране нарастала напряженность, появились острые конфликтные ситуации на национальной почве в союзных республиках.

Общественные организации воинов-интернационалистов, матерей и вдов погибших и пропавших без вести в Афганистане старались больше уделять внимания крайне нуждающимся. Вот и Вера Федоровна с Анной Степановной решили навестить инвалида афганской войны Николая Капарико и вышли от него все в слезах. Еще бы! Парню двадцать лет, а он — без рук и без ног. И как бы он жил, если бы не медсестра санатория с добрым сердцем, которая вышла за него замуж. Все у них складывалось хорошо, даже родили сына, получили квартиру, но, сработал афганский синдром. Телевидение, радио все чаще стали вещать, зачем, мол, нам нужна была война в Афганистане. Причем ставили ее в вину не только руководителям партии и правительства, но и самим пацанам, исполнявшим в Афганистане интернациональный долг.

Ребята в девятнадцать-двадцать лет, познавшие современную войну, с чувством гордости исполнившие приказ Родины, своими глазами увидели, что такое душманская злоба, которая толкала так называемых оппозиционеров, борцов за веру к страшным убийствам, когда только за то, что дети в семь — восемь — пятнадцать лет пошли учиться, им отрезали головы и вспарывали животы, набивая их соломой, когда людям, поверившим в перемены и посмевшим впервые в жизни получить в свои владения землю, рубили головы, уничтожая целые семьи, в том числе детей и стариков. Увидели пацаны и слепой фанатизм, и националистический угар, и желание убивать из-за ложного понимания защиты Аллаха. Такие борцы присвоили себе право трактовать Коран, а на самом деле, потеряв свои капиталы и оболваненные богатыми лидерами, спецслужбами западных государств, безжалостно расправлялись со своим народом. Попавшие в плен советские солдаты нужны были им для издевательств и выгодной продажи западным спецслужбам.

И вот эти ребята, которые показали пример преданности своей Родине, своему народу, вернувшись домой, вдруг оказались объектом критики, издевательств, насмешек, особенно со стороны ультранационалистов и молодых парней, которые в свое время дрожали от страха при одной мысли, что их могут призвать служить в Афганистан. Настало время, когда они свой страх стали проявлять в виде унижений своих сверстников, которые познали все ужасы войны и знают, что такое фронтовая дружба, взаимовыручка и боевое братство.

Вот и Коля Капарико, находясь дома, в ожидании жены, работающей на двух работах, читал газеты, смотрел телевизор, слушал радио, откуда сыпались оскорбления и укоры, в том числе и в его адрес, стал много размышлять о происходящем. Чувствуя поддержку только со стороны своих «афганцев» и общественной организации по защите прав воинов-интернационалистов, он видел, что в обществе все больше берут верх злоба и клевета.

Вера Федоровна и Анна Степановна понимали парней-инвалидов, да и не только инвалидов, которые все больше теряли веру в государство. Одни из них старались зацепиться за жизнь, поступали в институты, другие пошли в торговлю, работали продавцами в ларьках, принадлежащих новым «мальчикам», а третьи теряли интерес к жизни и заканчивали суицидом.

Это посещение Капарики поселило тревогу в сердцах женщин за десятки тысяч таких ребят. Женщины долго сидели в квартире Веры Федоровны, рассуждая на эту тему Каждая из них, конечно, думала о своем сыне. Что было бы с ним, будь он сейчас рядом?