А он не вернулся из боя

Придя домой, закрылся, стал изучать свой арсенал: пулемет Дегтярёва — РПД, проверенное оружие еще во время Великой Отечественной войны, автомат «Узи» израильского производства, удобен в условиях ограниченного пространства, один пистолет, ручные гранаты американского производства, осветительные и сигнальные ракеты, достаточно боеприпасов. Хотел изучить секторы обстрела, но уже стемнело, а на окнах внутренние ставни. Принял душ и, перед тем как уснуть, уже лежа в кровати, подумал: «Ну вот, я оказался на „своей“ земле, и здесь мне предстоит провести всю оставшуюся жизнь. Для своих я уже, конечно, мертв. Главное, чтобы не было разговора, что я сдался врагу. — Неожиданно всплыла мысль: — А вдруг я ошибся, приняв решение не возвращаться на Родину?» То, что его такого приняли бы мать и жена, он не сомневался, но представил глаза других людей при виде его лица. Постоянная жалость и сострадание родных и, конечно же, душевные переживания их за него. А расспросы соседей и смешки несмышленой детворы, а шараханье от него знакомых и незнакомых. Андрей не сомневался, что многие бы избегали контактов с ним, ограждали бы своих детей от встречи с таким страшилой.

И опять он подумал: «Я поступил правильно, ибо не имею права портить жизнь маме, Танюше, Настеньке, заставлять их постоянно ощущать ко мне жалость и испытывать душевную боль». Он повернулся на бок и уснул.

Проснувшись утром, Бровиков открыл ставни, и комнату залил солнечный свет. Сидя в постели, сделал несколько гимнастических упражнений, затем лег на спину, поднял пять раз уцелевшую и раненую ноги, чтобы подкачать пресс. Решил, что обязательно соорудит у себя в комнате турник, чтобы подтягиваться. Дотянувшись до костыля, который он уже хотел выкинуть, убедился в его полезности. Не надевая протез, направился в душевую. Умывшись, надел свой протез и, опираясь на палку, поковылял на маленькую кухню. Здесь была электроплита, электрочайник, две керосиновые лампы со стеклянными колпаками. В углу стоял холодильник, открыл дверку: продукты есть. Затем изучил полки со стеклом, висевшие на стене. Увидел, что, кроме продовольствия, привезенного им самим, имеются консервные банки, штук десять. Увидел в целлофановых упаковках килограмма по полтора баранину и курятину, тут же переложил их в холодильник. Обнаружил кофе в банках, чай, галеты. Подумал, что с таким складом и обилием продовольствия, оружия и боеприпасов можно месяц осаду держать. Взялся за приготовление завтрака.

Приказав себе не торопиться, плотно поел, вымыл посуду. Вспомнив совет Минкина, достал пистолет, это была «Беретта» в мягкой кобуре, проверил наличие патронов в обойме, запасной обоймы, пристегнул к брючному ремню, взял палку и вышел на улицу. Ощутив легкую утреннюю свежесть, он осмотрелся и направился к дому Минкина. Когда приблизился ко входной двери, как раз вышел хозяин:

— Доброе утро, Андрей! — поздоровался сосед. — Ну, как спалось?

— Доброе утро! — ответил Бровиков. — Я не знаю дороги, как мне добраться на работу.

— Так поедем вместе.

— Как — поедем? А на каком транспорте?

Минкин рассмеялся:

— Так у нас же с вами два джипа есть! Правда, старые, но еще на ходу. Один из них с автоматической коробкой передач. Он и подойдет вам. В машине только одна тормозная педаль и акселератор, нет педали сцепления. Правда, бензин надо стараться экономить — до ближайшей заправки около шестидесяти километров, причем по не очень хорошей дороге.

— А какое расстояние до приисков?

— От двух до пяти километров. Они расположены вдоль реки, двух рукавов и двух ручьев.

— А как производится добыча? — спросил Андрей, когда они уже ехали к месту. За рулем был Минкин, так как они договорились, что машину Бровикова осмотрят после обеда.

Ефим стал вводить его в курс дела:

— Численность рабочих где-то от шестидесяти до восьмидесяти.

— Что, текучка кадров? — пошутил Андрей. — А какой учет людей?

— Вы же знаете, у нас фирма частная, и мы, откровенно говоря, не отчитываемся по итогам работы. Вы скоро сами убедитесь, что нам приходится делиться выручкой и с полицией, и с армией, и даже иногда с бандитами. Другого выхода нет. Бывало, приходилось отдавать по пятьдесят — шестьдесят процентов от выручки. Но, правда, мы с вами находимся не в самом доходном месте, как, скажем, на северо-западе, вдоль западного берега реки Ангвы. Там, в долине — десятки шахт и хорошо освоена промышленная добыча, активно велась геологоразведка, бурение, выяснение морфологии золотых жил и россыпей, на шахтах проходили подземные горные выработки.

— А почему вы говорите в прошедшем времени?

— Дело в том, что сейчас таких крупных компаний почти не осталось, в основном действуют мелкие фирмы и черные макорозы.

— Кто такие макорозы?

— Это черные добытчики. Их в стране десятки тысяч.

— А у нас они есть?

— У нас работает немало жителей из ближайших населенных пунктов. Отчасти и их можно причислить к макорозам, так как и мы ведем не совсем законные разработки. Запомните, Зимбабве — страна коррупции и бандитизма. Не знаю, справится ли с этим Мугабе, но пока в стране царят насилие и разбой.