А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

Еще одной крупной заслугой Хомякова Лев Александрович полагал создание «Записок о всемирной истории». Тихомиров считал данное сочинение главным трудом жизни Хомякова. Впервые в отечественной историософской мысли была предпринята попытка отойти от ceкyляpнoгo понимания движущей силы мирового прогресса. В своем труде А. С. Хомяков «превосходно отмечает то громадное принципиальное значение, какое имеет, с одной стороны, христианская история о создании из ничего, а с другой – языческая идея рождения и мирового полового принципа»[472].

Особого исследования заслуживает развитие хомяковского богословия позднейшими мыслителями. Еще не видевшие плодов утопических мечтаний в реальной жизни, в своем понимании православия неославянофилы допускают некий прикладной оттенок. Они не могли удержаться от привнесения в христианство цели земного благоустроения. Это приводило к утопиям – социальным и экклизиологическим, вплоть до откровенного хилиазма.

В своей статье «Духовенство и общество в современном религиозном движении» Тихомиров обличает подобные воззрения:

Их, – популярных в обществе светских миссионеров, – религия постоянно является как орудие земного благоустройства. О православии постоянно говорится как о религии русского народа. Значение православия показывается постоянно не с его существенной стороны (как истины самодовлеющей и как пути к спасению души), а со стороны его значения для русского государства, русского общественного строя. У иных православие является в виде каких-то вариаций на мечты евреев о пришествии Мессии. Православие является орудием выработки русского (непременно русского) «всечеловека», который воплотит в себе стремления всех народов и приведет их к какому-то «тысячелетнему царству» под своим, конечно, главенством. У иных еще «национализм» религии исчезает, но только для того, чтоб уступить место космополитическим социальным мечтаниям то в прогрессивном, то в реакционном духе. <…> Без сомнения, религия имеет огромное влияние и отражение на всех «земных» делах. Но важен исходный пункт, центральный интерес. Важно то, к земной ли заботе подходим мы с точками зрения, данными абсолютной истиной религии, или, наоборот, из-за земного попечения стремимся, так или иначе, определить религиозную истину?[473]

Тихомиров, пришедший в Церковь после длительного увлечения народничеством, смог избежать столь привлекательных неославянофилам мессианских соблазнов и рождающегося из них хилиазма, выражающегося в ожидании «чувственного царства Христа» (К. Н. Леонтьев).

Эта статья Льва Александровича послужила отправной точкой в развитии конфронтации мыслителя с неославянофилами. Оппонент Тихомирова, Н. П. Аксаков, в своей работе «Духа не угашайте!» обвиняет Льва Александровича в противопоставлении себя признанным авторитетам русской мысли: «Тихомиров восстает против “светского учительства”, как оно сказалось в произведениях Хомякова, Достоевского, Вл. Соловьева и др. Существование светского учительства считает он церковной аномалией, даже просто-напросто злом»[474]

. Возможно, именно этот спор, широко освещенный на страницах консервативной печати, и послужил рождению мифа о непримиримости Тихомирова и славянофилов.

Как мы видим, критика Львом Тихомировым религиозных идей славянофильства касалась не столько Хомякова и его соратников, сколько их непоследовательных учеников, которых с классическим славянофильством роднило всего лишь признание особого исторического пути России. Вообще, необходимо отметить, что по своей сути славянофильство было течением крайне неоднородным. Особенно это относится к мировоззренческим различиям между представителями раннего и позднего славянофильства. По мнению В. В. Зеньковского, нельзя говорить о философии славянофилов «вообще», но только о философии конкретного мыслителя[475].