А. С. Хомяков – мыслитель, поэт, публицист. Т. 1

В исторических условиях николаевского царствования открытая защита семейных ценностей была большой смелостью для людей, состоящих на государственной службе, в особенности для преподавателей высших учебных заведений. Однако профессор словесности С. П. Шевырев в 1842 году выступает перед студентами Московского университета с речью «Об отношении семейного воспитания к государственному», где четко разделяет семейное и государственное влияния на развитие человека и доказывает, что без взаимодействия семьи и государства (т. е. школьного) образование получает неизбежно однобокий характер. «Между тем как государство в своих заведениях образует человека общественного, внешнего, в невидимом лоне семьи родится, растет и зреет человек внутренний, цельный, дающий основу и ценность внешнему. <…> Свобода человека развивается в его семье, необходимость (чувство долга. – А. Е.) – в государстве»

[492]. Речь Шевырева представляет собой настоящий манифест в защиту семьи.

Органичную природу такого воспитания доказывает постоянное употребление Шевыревым слова «живой» вместо привычного рациональному Просвещению XVIII века «естественный». Как видим, российский консерватизм не подавляет свободу личности человека, напротив, до известного возраста он требует расширения этой свободы. Однако эта свобода взаимодействия с традиционными общественными институтами (той же семьей или Церковью) весьма отличается от предлагавшейся европейским Просвещением XVIII века формальным освобождением от всякой традиции. Шевырев специально подчеркивает, что «особенный дух семьи бывает весьма полезен для образования личного характера в человеке, но, доведенный до крайности, он может быть вреден единству духа общественного»[493]

. Поэтому за государством Шевырев также признает право на вмешательство в воспитательный процесс, но только на окончательном этапе, когда человек уже ощутил себя свободным.

Если Шевырев кажется уверенным в возможности такой образовательной гармонии между государством и семьей, то в рукописи А. С. Хомякова «Об общественном воспитании в России» (1850), посмертно опубликованной в качестве статьи в газете «День» в 1861 году, уже чувствуется серьезное опасение по поводу усиления государственного элемента в образовании.

Правда, Хомяков допускает вмешательство правительства (заметим, «правительства», т. е. высшей власти, а не государства, т. е. бюрократического аппарата) в образование, но лишь в той степени, в какой оно отражает потребности и верно выражает в себе законные требования общества. При этом «правительство, которое допустило бы в нем [в образовании] начала, противные внутренним и нравственным законам общества, изменило бы чрез то общественному доверию. Поэтому, чтобы определить направление правительственных действий на воспитание, надобно прежде всего определить самый характер земли, которой судьба вручена правительству»[494].

Хомяков вводит еще одно очень важное для консервативного понимания просвещения понятие – доверие

. Он подчеркивает: «…правило, что воспитание в России должно быть согласно с бытом семейным и общинным, более указывает на то, чего избегать должно, чем на то, что должно делать. Жизненных начал общества производить нельзя, они принадлежат самому народу или самой земле. Можно и нужно устранять все то, что враждебно этим началам, но развивать сами начала почти невозможно»[495]. Консервативное сознание не формируется, оно только растет!

Хомяков предупреждает об опасности всякого рода государственной политики, государственного регулирования для традиционных общественных институтов. «Правительство, поощряющее подвиги бескорыстной доблести какою-либо корыстною наградою, отравляет источник, который хочет очистить. Правительство, которое берет семью под свое покровительство и опеку, обращает ее по-китайски в полицейское учреждение и, следовательно, убивает семейственность. Нет никакой известной возможности развить или произвести чувство, связывающее русского крестьянина с его общиною или русского человека с его семьею; но есть возможность подавить и уничтожить эти чувства»[496].

Исходя из сказанного, он критикует реальные взаимоотношения между семейным и государственным воспитанием в России, в более жесткой форме повторяя требования Шевырева: «Все воспитание и все училища должны быть во сколько возможно соображены с условиями семейной жизни. <…> Хорошо рассчитанные местности для школ и хорошо распределенные вакации должны доставлять ученикам возможность возвращаться нередко в круг семейный. <…> Семье, в лице ее старших членов, должен быть открыт доступ в самые недра училищ, ибо ни деканский присмотр, ни инспекторское подслушивание, ни ректорская проверка не могут заменить бдительного надзора семейного общества»[497].