А&В. Бабочка

Вчера она была вне себя от счастья, визжала от восторга, улыбалась как сумасшедшая постоянно. Мало кому выпадает шанс исполнить свою мечту, а удается это вообще единицам. Но ей свезло по всем пунктам. «Как там говорил Конрад? Госпожа удача подсуетилась? Да, она явно постаралась» — думала тогда она. И уж она-то точно этот шанс не упустит, выложится на полную. Но этот контракт также и означал, что пора, наконец, положить конец кое-чему.

Больше оттягивать этот момент она не могла. С завтрашнего дня ее график станет слишком плотным, и выкроить время на разговор с Дэном будет сложно. Да и разговор точно будет не из легких, хорошо бы иметь время прийти в себя. Она долго думала о том, как лучше всего будет это сделать. Ей казалось, что будет некрасиво просто исчезнуть, черканув короткое сообщение о расставании. «Все нужно делать как следует. Это будет просто нечестно по отношению к нему».

Такое простое счастье было безнадежно отравлено расставанием. Она все еще любила его, и она прекрасно это понимала. Но еще она понимала, что у этих отношений нет будущего, что, как бы жестоко это не звучало, он болен. Эти его бешенные глаза, горящие неудержимой ревностью, бурлящая злость с криками, беспочвенными ругательствами. И Венц… Что бы Дэн ей ни говорил, как бы ни оправдывался, это точно с Венцом сделал он. С чего бы вдруг, но она была в этом теперь твердо уверена, так же твердо, как в том, что ее зовут Лилит. Самое противное то, что она осознавала, что на этот поступок его толкнула любовь к ней. Его, с ее точки зрения, неправильная и нездоровая любовь. «Почему все должно закончиться так?» — чуть ли не в слезах думала она, разглядывая колечко на своем пальце. Как же она ненавидела теперь это кольцо. «Может, взять и выбросить?». Она сняла кольцо, повертела его в руках, посмотрела, как оно блестит на свету, но не выкинула, а надела обратно и измученно вздохнула. «Все нужно делать как следует. Правильно будет вернуть ему его».

Время медленно ползло вперед, цифры начали показывать уже не столь ранее утро, а воздух медленно стал наполняться звуками. А она все сидела на кухне, нервно теребя мобильник.

Ей очень бы хотелось отложить это под каким-нибудь предлогом вроде «нужно собраться с духом» или «сейчас неподходящее время», но нельзя. Давно пора это сделать. Но при мысли о его голосе, его взгляде у нее по телу пробегала нервная дрожь. Так страшно. Ей казалось, что она стоит на краю пропасти и нужно сделать всего один шаг. Что такое шаг? Сущая ерунда. Мы наворачиваем их сотнями всего за день. И слова — это всего лишь слова. Так почему же это так сложно? Почему тело дрожит, язык заплетается, а сердце бешено стучит? Она закрыла глаза и шагнула в пропасть.

— Ало, — сказала трубка.

— Привет, — сказала она хриплым голосом. Во рту будто неделю не было ни капли. Она отпила кофе и повторила уже нормальным голосом. — Привет.

— Привет.

— Я это… В общем… Я…

— Да?

— Нам нужно поговорить.

— Да, было бы не плохо. Ты не могла бы ко мне зайти вечером? Родителей как раз не будет.

— Дэн, я не думаю…

— Прости, не могу сейчас говорить, — быстро почти шепотом сказал он. — Я на занятиях. Жду тебя сегодня в семь. Пока.

Телефон коротко брякнул, известив об окончании разговора. «Даже вякнуть ничего не успела».

Весь остальной день она, как и утром, была словно на иголках — дергалась от каждого звука, все время проверяла время на телефоне, пугалась собственной тени, ничем толком заняться не могла. Постоянно ей хотелось найти предлог отложить этот разговор еще на неопределенное время, но убедительной отмазки для самой себя она не находила.

За два часа до встречи она начала готовиться, сходила в душ, тщательно вымылась, высушила волосы, и решила их не заплетать, а распустить. Так ей больше нравилось. Выпотрошила весь шкаф, долго подбирала наряд. Накрасила глаза — смыла. Накрасила по-другому — опять смысла. Блеск для губ выбирала очень придирчиво. И с каждой секундой становилась только нервознее. Когда, наконец, время настало, она оказалась совершенно не готова. Надела в спешке то, что ей показалось наиболее подходящим — черные высокие гольфы, шорты короткие настолько, что это граничило уже с непристойностью, яркий рыжий свитер. Губы накрасила самым выделяющимся блеском со стразами. Когда ее окликнули, она в коридоре спешно натягивала свои сапожки.

— Ты куда? — спросила ее мать. — Вечер же уже.

— Я скоро приду, — выпалила она, накидывая пальто, и торопясь выскочила в подъезд.