Агасфер. Золотая петля. Том 1

– Ну-с, дорогой компаньон, если ваши вчерашние откровения не были пьяной похвальбой, они требуют самого серьезнейшего обсуждения. Понятно, что ценный груз спрятан вами где-то на линии Транссиба, однако точного места вы называть пока не желаете. Ценю и хвалю вашу осторожность и предусмотрительность – однако встаньте на мое место! Сотня ящиков с ценным грузом – не оставленный на вокзальном дебаркадере чемодан: выскочил из вагона, подхватил и поехал дальше. Если, повторяю, ваше вчерашнее заявление не было результатом пьяной, простите, похвальбы, то…

– Попрошу вас выбирать выражения, господин Мржавецкий, – сверкнул глазами Цепенюк.

– Ну-ну, успокойтесь, Петр Евстигнеевич! Я вовсе не ставлю под сомнения ваши слова, но… Заявленный вами объем сокровищ уж больно велик: 350 пудов золота! Смею предположить, что прятать ящики наверняка было легче, чем нынче незаметно достать и вывезти, не вызвав ни у кого подозрений. Только для вывоза потребуется уйма подвод, либо несколько грузовых автомобилей, или, скорее всего, вагон! Правильно?

– Насколько я помню, к тайнику не то что грузовое авто – тележка не пройдет! Проклятые большевики, прокладывая Транссиб, сэкономили и на этом! Узкая железнодорожная насыпь, с одной стороны дощатый дебаркадер, с другой – какие-то обрывы, скалы, пропасти… Вывозить надобно только по чугунке, Мржавецкий!

– Вот! А я про что вам говорю? Кстати, Транссиб был построен задолго до большевиков, так что ваши претензии к ним по этому поводу беспочвенны. Впрочем, черт с ними, со строителями, кто бы это ни был. Важно другое, есаул: движение по Транссибу хоть и весьма нынче редкое, но все же осуществляется. Прикажете вытребовать у железнодорожного начальства вагон, перегнать его в точку А и оставить на путях, пока взвод-два наемников будет надрываться, таская из вашего тайника ящики? А тем временем одна из двух линий Транссиба будет заблокирована?

– Вообще-то, от железнодорожного пути до пещер не больше получаса хода, господин Мржавецкий.

– Ага! Я впервые услышал слово «пещеры»! Это уже какая-то конкретика, хотя я сомневаюсь в том, что ваши ящики сложены стопочкой у входа в некую «пещеру Али-Бабы»! И даже если они спрятаны основательно, у нас нет гарантии, что до них никто не добрался… Кстати, ящики носили ваши нижние чины? А если кто-то из них?..

– Не волнуйтесь, я принял все меры к неразглашению, так сказать! – раздосадованный тем, что проговорился насчет пещер, Цепенюк немного помолчал, а потом, махнув на все рукой, решил рассказать компаньону про принятые им меры.

Мржавецкий слушал, не перебивая, глядя куда-то мимо собеседника, в окно. Когда Цепенюк замолк, Мржавецкий закурил, выпустил несколько колец дыма и, наконец, перевел взгляд на есаула.

– Стало быть, солдатиков всех в пещере «положили»? Серьезный вы сапиенс, господин есаул! И рука не дрогнула? Впрочем, можете не отвечать: я ни в коем случае вас не осуждаю.

– А я и не нуждаюсь в вашем осуждении или одобрении, Мржавецкий, – огрызнулся Цепенюк. – Я поступил так в силу сложившихся обстоятельств!

– Не сомневаюсь, не сомневаюсь. А вот чехов-то напрасно потравили, есаул! Вполне можно было и просто подсыпать им снотворного. Ладно, подведем итоги: ваш третий взвод оставался в вагоне, и солдатики теоретически могли видеть, в какую сторону возили ящики… А куда они подевались, кстати говоря, ваши солдатики-то? Не знаете случайно?

– Случайно знаю, – съязвил Цепенюк. – Некоторое время имел удовольствие сидеть с ними в Иркутском централе. Однако камера была просто вокзального размера, прямо-таки целый зал ожидания, и нам с Потылицыным удалось ни разу не попасться никому из них на глаза. А потом нас с ним свезли в тифозный барак.

– Значит, непосредственных свидетелей вы не оставили?

Цепенюк помялся.

– Ну-ну, какие могут быть секреты после ваших откровений, Петр Евстигнеевич, – подбодрил Мржавецкий. – Рассказывайте уж все! И про Потылицина тоже – в ресторации вы лишь упомянули, что ему не повезло. Ну, я слушаю вас!

Выслушав окончание истории, Мржавецкий криво усмехнулся:

– Ну, ликвидацию вашего однополчанина я, как ни странно, одобряю. Если человек собрался идти на исповедь в батюшке, то у вас просто не было другого выхода. А вот что меня серьезно беспокоит, так это сбежавший на станции фельдшер.

– Надо было, конечно, и с ним «решить вопрос», – развел руками Цепенюк. – Но кто мог ожидать, что он с умирающей женой решится на побег? Кстати: с оставшимся взводом я обшарил весь поселок. Солдаты обыскали все дома, чердаки и конюшни.

– Но не нашли тем не менее?

– Не нашли. Очевидно, забился в какую-то щель и подох от холода. Морозы в ту зиму стояли – я вам доложу!

Мржавецкий побарабанил пальцами по столу, потом бросил взгляд на часы и начал собираться.

– Вы куда, капитан? – встрепенулся Цепенюк. – Может, я с вами?