В своих дальнейших шагах по созданию ДВР большевики взяли за правило не договариваться, а диктовать. Социалистические партии стали было вырабатывать политические условия, на которых были бы готовы войти в коалиционное руководство республики… Но деваться было уже некуда: у республики, еще не имеющей ни правительства, ни территории, была Восточно-Сибирская советская армия, сформированная для отражения каппелевцев. Она состояла из партизан, повстанческих и рабочих дружин, а также бывших колчаковских частей, перешедших в ходе восстания на сторону Политцентра. Подпираемая с тыла 5-й красной армией, хорошо снабжаемая за счет трофеев вооружением, усиленная командным составом, Восточно-Сибирская армия в начале марта потеснила семеновцев, заняв Прибайкалье с Верхнеудинском[70]
. Этот заштатный в то время городишко и решили сделать столицей ДВР.Тут была образована Временная земская власть Прибайкалья, состоящая из эсеров и меньшевиков, но с вооруженными силами в руках коммунистов. Армию переименовали в Народно-революционную. А желание других партий быть представленными в военном совете «своей» армии большевики сразу же решительно отвергли.
Образование Дальневосточной республики вступило в новую фазу. Была принята Декларация независимости ДВР, границы которой объявлялись от Байкала до Тихого океана. Здесь же начало формироваться временное правительство республики – сперва вообще из одних коммунистов. Но таким образом терялась сама идея «буфера», и большевики сдали назад, уговаривая эсеров с меньшевиками принять несколько второстепенных портфелей. Те отнекивались, протестуя против «беспардонности» своих партнеров. Наконец «демократов» все же уломали на коалицию, в результате чего создание правительства растянулось до мая. Ну а президентом, как уже упоминалось, стал русский американец и коммунист Абрам Краснощеков.
Идея образования ДВР оказалась выгодной для всех сторон, и в первую очередь для коммунистов. Уже через несколько дней после создания ДРВ советское правительство официально признало «буфер» и стало оказывать республике финансовую, дипломатическую, хозяйственную и военную помощь. В конце октября 1920 года после тяжелых боев части НРА и партизан освободили Читу, которая стала и стала новой столицей республики. В это же время японцы эвакуировались из Хабаровска. Создалась возможность объединения дальневосточных областей.
У советской власти не было претензий к президенту Краснощекову – за одним маленьким исключением. Если большевики заведомо планировали марионеточный характер и весьма короткий период жизни нового образования, то сам глава «буфера» имел на будущее совершенно иные виды и планы.
За рекордно короткий срок он стал необычайно популярным. Деньги с его собственноручной подписью, называемые в народе «краснощековками», благодаря золотому обеспечению, были за Уралом самыми надежными. Он вел успешные экономические переговоры с японцами и американцами. И даже иной раз конфликтовал с партийным руководством России. Это послужило основанием для приписывания ему сепаратистских настроений, которых по большому счету наверное все-таки не было.
Было другое: Абрам Краснощеков явно пытался сделать из ДВР некий гибрид между РСФСР и США. Он мечтал построить мир благоразумия и практичности на идейных и человеческих основаниях. И не хотел упускать момента, когда американцы начали менять свое отношение к России и большевизму: будучи лично знаком с генерал-майором Гревсом, командующим американским экспедиционным корпусом во Владивостоке, он своими глазами наблюдал, с каким энтузиазмом встретили американцы создание Дальневосточной республики.
Тот же Уильям Гревс, получая из-за океана оружие, закупленное Верховным правителем, отказался отправлять его через всю Сибирь, мотивируя это тем, что винтовки могут попасть в руки бандитских формирований Калмыкова или Семенова.
Знал президент ДВР и об отвращении, которое вызывали у генерала Гревса злодеяния антисоветских войск в Сибири. Этого отвращения генерал ни от кого не скрывал, чем и заслужил враждебное к себе отношение со стороны белогвардейского, английского, французского и японского командования.
Из достоверных источников Краснощекову был известен диалог между американским послом в Японии Моррисом, который во время своего пребывания в Сибири сообщил генералу Гревсу, что получил из государственного департамента телеграмму о необходимости оказания поддержки Колчаку в связи с американской политикой в Сибири.
– Вот видите, генерал, – сказал Моррис. – Вот видите, придется вам поддерживать Колчака.
Гревс откровенно зевнул и ответил, что военный департамент не дал ему никаких указаний насчет поддержки Колчака.
– Этим ведает не военный, а государственный департамент, – сказал Моррис.
– Мною государственный департамент не ведает, – отвечал Гревс. – Сэр, моя официальная задача – охрана Транссиба и наблюдение за эвакуацией Чехословацких легионов из России. С вашего позволения или без оного, но мое правительство не ставило мне задачу помощи армии Колчака.