Агент презедента

Заместитель фюрера не очень хорошо разбирался в паранормальных и оккультных вопросах, и Ланни подумал, что его было бы легко ввести в курс дела, если бы он захотел и смог. Гесс наивно воспринял идею духов, и, видимо, не знал, что существуют и другие теории, с помощью которых эти явления могли быть объяснены. Он задавал вопросы о них, и Ланни рассказывал то, что он прочитал, не высказывая своего мнения. Легко сказать: "Я не знаю". Но многие воспримут это плохо. Гесс теперь решил, что он говорил с духами Франца Дикхоффа и солдата Ганса. Почему собственное подсознание человека проказничает с собой? Это была глупая идея. Ланни мог бы указать много вещей, которые казались ему столь же глупыми. Такие были и в книге, которую сочинил фюрер и его заместитель. Они рассказали немецкому народу, как они собирались обмануть немецкий народ, и рассказали врагам Германии, как они собирались им мешать и победить.

"Расскажите мне немного о Прёфенике", — предложил гость — "и почему вы не доверяете ему."

"Я не думаю, что он когда-либо обманывал меня", — ответил заместитель фюрера. — "Но он производил эксперименты с людьми, которых я знаю, и они думали, что все это было фальшивкой".

''Я нашел его интересным", — заявил американец. — "Он говорил о вопросах, которые ранее меня озадачивали, и я думаю, что он пролил свет на них. Как бы это сделать, чтобы зайти к нему вместе, когда мы будем в Берлине?"

— Обязательно давайте устроим это. Мне было бы интересно посмотреть, что вы сделаете с этим стариком.

IX

Всё это время где-то внутри у Ланни была дрожь, потому что Ади был с мадам. Что там происходит? Там может произойти что-то нехорошее, так и случилось. Раздался стук в дверь, один из тех симпатичных молодых секретарей с волнением произнёс: "Фюрер ждёт вас немедленно в своем кабинете". Гесс вскочил без слов и вышел из комнаты большими шагами.

Ланни поспешил к мадам и нашел ее сползшей со стула, корчившейся, словно от боли, и издающей стоны. Он знал, что это значит. Что-то пошло не так с сеансом, и теперь ему придётся долго утешать и успокаивать её. Она вышла из транса, и он обнял ее дряблые старые плечи и взял одну из ее дрожащих мягких рук и начал говорить с ней, как к больным или сильно испуганным ребенком. — "Ничего, мадам, все в порядке, ничего страшного, я здесь, и вы в безопасности".

Она продолжала стонать. Она страдала от боли всякий раз, когда внезапно прерывался сеанс. Ланни наполовину поднял ее и наполовину повел ее к кровати, и там она свернулась, плача. Это был нервный спазм, который она описала как схватки в животе. Он решил, что это было солнечное сплетение. Он взял бутылку нюхательной соли, которые она держала на туалетном столике. Он продолжал бормотать слова сочувствия и любви, ибо это было то, что было больше всего нужно бедной, одинокой и напуганной старой женщине. Чтобы кто-то был её сыном и заботился о ней. Даже если эти потрясения возмутят Текумсе и заставят его покинуть ее, и таким образом разрушат ее паранормальный дар.

Некоторое время спустя она прошептала: "Кто этот человек, этот ужасный человек?" Ланни пошел и закрыл за собой дверь в комнату, а потом сказал: "Неважно, мадам, он больной человек, и, возможно, духи его обидели".

— Когда я вышла из транса, он бегал по комнате, ругаясь и крича. Что случилось с ним?

— Он очень несчастный человек, и должно быть что-то причинило ему глубокую боль. Какое-то воспоминание.

— Я никогда не встречала такого поведения. Я его боюсь. Я не хочу оставаться в доме с ним.

— Я вас уверяю, что он не причинит вам никакого вреда, мадам. Я не допущу никаких неприятностей для вас.

— Он услышал мои стоны и крикнул мне замолчать. Затем он выбежал из комнаты, я не хочу, чтобы он снова пришел ко мне.

— Я сомневаюсь, что он захочет это. Не волнуйтесь. Все будет в порядке. У людей бывают неприятные воспоминания, вещи, воспоминания о которых они не могут перенести. Может быть, духи оскорбили его, как они сделали в первый раз с сэром Бэзилем.

— Я уже не так молода, как была, и не смогу вынести такие вещи. Текумсе будет в ярости, я знаю.

Ланни должен был продолжать успокаивать этого почти ребенка, немного ее захваливая. Он сказал ей, что ее выступление было чрезвычайно хорошим. На самом деле это был комплимент, который делал ей человек, никогда не сделавший это, если бы это не было бы правдой. Она была самым замечательным медиумом, которого когда-либо встречал Ланни, а он испытывал их десятками. Даже если она никогда не вызвала другого духа, она заслужила свое место в книгах. Ланни собирался поручить кому-нибудь написать и издать книгу о ней с ее фотографией на фронтисписе. Так продолжалось, пока он не успокоил ее, и она обещала пойти спать и не больше беспокоиться о происшествии. Но она, несомненно, заперла дверь своей комнаты с внутренней стороны!

X