Агент презедента

Понедельник, вторник, среда, четверг, пятница, пять дней непрекращающегося красноречия ненависти, с грохотом оркестров, хоровым пением песен, с парадом флагов и знамён. В пятницу вечером на фоне яркого света прожекторов в одном из огромных залов, которые были выстроены для этих встреч, Ланни услышал обращение фюрера к ста восьмидесяти тысячам своих партийных руководителей всех рангов. Он сказать им: "В то время, когда на горизонте собираются тучи, я вижу вокруг себя миллионы непоколебимых, нет фанатичных, национал-социалистов, руководство которыми вы осуществляете и за руководство которыми вы несете ответственность. Подобно тому, как я мог слепо полагаться на вас в дни нашей борьбы, поэтому сегодня Германия и я могут положиться на вас".

А на следующий день фельдмаршал Геринг обратился к лидерам Arbeitsfront, нацистских трудовых батальонов. В гостинице, в которой они остановились, он выразил Ланни Бэдду такое же желание проявлять осторожность и законность, как и в Каринхаллее, но под влиянием толпы и ярких огней, он потерял голову, бесновался и орал в течение полутора часов. Он рассказал им, сколько накопил припасов для войны, как мобилизовал рабочую силу для завершения Западного вала. Им, возможно, придется работать по десять часов в день во славу рейха. "Наша военная промышленность работает с огромным напряжением в каждой отрасли". Говоря о своих Чешских соседях, он сказал: "Это жалкая раса пигмеев без культуры, никто не знает, откуда она взялась, угнетает культурный народ. И за этим стоит Москва и вечная маска еврейского дьявола". У Ланни не было возможности спросить Der Dicke

об этом внезапном изменении его настроения. Когда он спросил в гостинице о нём, то узнал, что старомодный барон разбойник переоценил свои силы и был отправлен для излечения от бронхита и воспаления ног.

XIII

Но у секретного агента были возможности говорить с другими лидерами и слушать их разговоры между собой. Он убедился, что все они как один собирались забрать не только судетские районы, но и всю Чехословацкую Республику. Он слышал, как министр иностранных дел фон Риббентроп сделал заявление по этому вопросу, которое показалось ему настолько важным, что у него был соблазн понестись стрелой к французской границе и отправить без задержки отчет в Вашингтон и в Плёс. Но такое действие могло возбудить подозрение, было бы немыслимо для Гесса, не говоря уже о самом фюрере. Разве кто-нибудь может покинуть Нюрнберг непосредственно перед заключительной речью фюрера, которого ждала вся Европа, как зов трубы архангела Гавриила.

Так Ланни остался и слышал речь, произнесённую перед наибольшим количеством людей, когда-либо собранных в одном месте. Как считалось, их там было более миллиона человек, но были утверждения, что их было значительно больше. На фоне толпы на поле Цеппелин фюрер немцев должен был выглядеть крошечной фигурой, но с помощью магии современной электроакустики его голос звучал, как гром в горах. Волны эфира разнесли его голос по всей земле, и на самом деле мало осталось мест, где цивилизованные люди их не услышали. В конце каждых двух или трех предложений слушатели могли услышать дикий звериный рев этого могучего скопления: "Sieg heil! Sieg heil! Sieg heil!"

Как обычно, когда у Ади возникал серьёзный повод, он говорил очень долго. Как всегда, он перечислял обиды немецкого народа. Как всегда, он осуждал большевиков и евреев. Как всегда, он поносил всех своих врагов и угрожал им. Он хотел устрашить Европу и особенно государственных деятелей Чехословакии и ее союзников, Англию и Францию. Про судетских немцев он сказал: "Эти немцы, тоже являются творениями Бога. Всемогущий создал их не для того, чтобы подчинить их государственному образованию, сделанному в Версале, и внешней силе, которая ненавистна им…. Их угнетают бесчеловечным и невыносимым образом… жестоко бьют… терроризируют или жестоко обращаются… преследуют, как диких зверей, за каждое выражение своей национальной жизни". Граф Чиано, если бы он услышал это, должен был опять всплеснуть руками.

Ади продолжал говорить миру, что он делает, чтобы защитить этих немцев. Строит вдоль Рейна "самые гигантские укрепления, которые когда-либо существовали". Он продолжил: "На строительстве этих укреплений сейчас работают 278 тысяч рабочих армии доктора Тодта. Кроме того, там есть, ещё 84 тысячи рабочих и 100 тысяч человек службы труда, а также многочисленные саперные и армейские части…. Эти самые гигантские усилия всех времен были сделаны по моей просьбе в интересах мира…. немцы Чехословакии не покинуты и не оставлены без защиты…. У нас есть обязанность никогда не склоняться перед внешним нажимом. Это наше обещание, да поможет нам Бог!"

XIV