Агнесса из Сорренто

Полученное ею воспитание поневоле заставляло ее видеть в этой странной заминке на паломническом пути только оскорбление ее веры, нарочно совершенное богохульниками, которых подстрекают те злые духи, что вечно вредят праведникам. Подобные испытания выпадали на долю святых, о которых она читала. Им внезапно являлись видения безмятежности, роскошного покоя и мирских наслаждений, ради которых нечистые духи соблазняли их отречься от веры и продать душу дьяволу. А если это тяжкое испытание ниспослано ей в наказание за то, что она впустила в душу любовь к отлученному от церкви еретику? А если она не устоит? Она содрогнулась, вспомнив, с какой непреклонной суровостью, в каких страшных, внушающих ужас выражениях предостерегал ее отец Франческо от соблазнов и обольщений земной любви. Ей показалось, будто этому праведнику было даровано предвидеть ее нынешние беды и предупредить ее об опасности. Мысленно она снова внимала устрашающим угрозам, доносившимся из тени исповедальни и произносимым голосом словно бы некоего неумолимого духа: «Если ты уступишь ему, предашься этой земной любви и отвергнешь назначенный тебе небесный брак, дабы последовать за ним, то обречешь и его, и себя на вечное проклятие».

Страшась предать свою искреннюю веру, Агнесса затрепетала, охваченная ужасом перед теми картинами потустороннего мира, что рисовало ей во всех подробностях живое воображение, ибо, как и весь простой народ, была воспитана, согласно религиозным учениям того времени, в страхе перед своей посмертной судьбой. Неужели она и вправду подвергнет его душу столь ужасной опасности? Неужели достаточно будет одного неверного шага, одного проявления нерешительности, простой человеческой слабости, чтобы его душа, столь дорогая ей, низверглась в неизмеримую огненную бездну? Неужели она обречена будет вечно внимать крикам, исторгаемым у него мукой и отчаянием, и проклятиям, с которыми он будет поминать тот час, когда на свою беду впервые встретил ее? Кровь застыла у нее в жилах, она бросилась на колени и принялась молиться с жаром, и молитва ее вознеслась высоко-высоко, и Господь услышал ее.

Агнесса поднялась с колен, пережив религиозное просветление, знакомое любому, кто принадлежит к истинной невидимой церкви, будь то католик, православный или протестант. Ее не покидало то отчетливое ощущение почти осязаемого присутствия, поддержки и сочувствия Всемогущего Спасителя, в душе ее воцарился мир, словно она была самой пылкой, самой искренней пуританкой, которая когда-либо пела псалмы в молельном доме где-нибудь в Новой Англии.

Она стояла у окна, погруженная в свои мысли, как вдруг вошла Джульетта, свежая и сияющая, с яствами на подносе.

– Вот и я, моя маленькая принцесса, – проворковала она, – принесла тебе завтрак! Хорошо ли ты спала?

Агнесса подошла к ней.

– Батюшки, какие мы мрачные да хмурые! – удивилась Джульетта. – Что это на нас нашло?

– Джульетта, ты виделась сегодня утром с моей бедной бабушкой?

– «С бедной бабушкой»! – комически грустным тоном повторила Джульетта, передразнивая подругу. – Само собой, как же иначе! Когда я уходила к тебе, она уписывала плотный завтрак. Так что бери с нее пример и принимайся за еду, а то ты ведь не знаешь, кто может прийти навестить тебя сегодня утром.

– Джульетта, он здесь?

– «Он»! – смеясь, воскликнула Джульетта. – Только послушайте маленькую птичку! Она уже щебечет! Нет, он пока еще не прибыл, но Пьетро говорит, что он вернется совсем скоро, а куда бы он ни поехал, Пьетро всегда знает.

– Пьетро – твой муж? – с любопытством спросила Агнесса.

– А как же! И такого мужа еще поискать, днем с огнем не найдешь! – торжествующе заключила Джульетта. – Большинство мужчин – не подарок, даже лучшие. Но тебе, если только правильно разыграешь карты, достанется муженек всем на зависть. Ты слышала, что король Неаполя и король Франции направили тайные послания нашему капитану? Наши люди заняли все горные перевалы между Римом и Неаполем, и потому все видят смысл подружиться с нашим капитаном. Но ешь, малютка, а я пока схожу посмотреть, как там Пьетро и наши молодцы.

С этими словами она выпорхнула из комнаты, замкнув за собою дверь.

Агнесса съела чуть-чуть хлеба и выпила несколько глотков воды, решив поститься и молиться, ибо только в посте и молитве видела защиту от угрожавшей ей опасности.

Позавтракав, она удалилась в альков, открыла окно, села рядом и, глядя на открывшийся перед нею прекрасный вид, тихо запела написанный Савонаролой гимн, которому научил ее дядя. Он был озаглавлен «Призыв Христа к душе» и проникнут нежным духом мистического благочестия, обыкновенно свойственным подобным образцам религиозной поэзии: