Аид, любимец Судьбы. Книга 2: Судьба на плечах (СИ)

По ее губам тек гранатовый сок – сладкий. Она тронула капельку и недоуменно посмотрела на палец, испачканный алым. Губы у нее тоже были слишком алыми – не понять, от чего.

Подняла глаза на меня – полные слез и детской обиды.

– Я тебя ненавижу, – голос был девическим, ломающимся.

– Ничего, – шепнул я, не размыкая объятий. – Это со многими так. Ты будешь моей женой.

Она вздрогнула, но подавила рыдания. Шепот был чуть слышным, но он был.

– Я буду твоей женой, Аид Безжалостный.

Когда я ее отпустил, у меня было такое чувство, что Титаномахию выиграть легче.

[1] Кора – «дева»

Сказание 8. О подарках к свадьбе

Ах, мне бы сказку про любовь до гроба,в которой счастливы любой и оба.Но в этом царствии уютпосмертный,стихи о страсти не поют,поэты.

Виктория Орти

– Почему твои губы такие алые, Кора?

– Он целовал меня…

– Только ли от этого, Кора?

– Только… только от этого…

– Выпей напиток из лотоса, Кора, тебе надо забыться…

– Нет того, о чем мне нужно было бы забывать.

– Бедная девочка… такая сильная – после этого ужаса…

– Какого? Какого?! Он не тронул меня, слышишь? Слышите, там, у дверей?!

– Ах, конечно, конечно… все уже кончилось. Ты поплачь, будет легче…

– Мама… ты не понимаешь меня… Послушай, ты не понимаешь, он не…

– Ох, конечно-конечно, моя девочка…

– Мама, почему ты прячешь глаза? Ты не веришь мне, мама?!

За что мне это, Мнемозина? Мне хватило ее глаз на нашей свадьбе. Мне хватило лихорадочного шепота в нашу первую ночь: «Никто не поверил. Не поверила… даже я». Хватило фразы, которую она, словно проклятие, бросит мне в лицо позже: «Не хочу от тебя детей».

Хватило ее плеч, сжатых гибкими пальцами Адониса.

Или ты, полная женского сочувствия, полагаешь, что я и сейчас должен платить? До конца?

За то, что поставил однажды на смерть и с тех пор даже любовь моя – мучает и убивает.

За то, что, влюбившись, как смертный, поступил – как бог и Владыка.

Что вынудил весну спуститься туда, где весна невозможна.

За противоестественный союз – небытия и бытия.

Не стану разубеждать тебя. Но неужели ты думаешь, что для расплаты мне мало моих собственных воспоминаний?

Не отвечай, Мнемозина. Не смотри на меня.

Не заставляй меня прятать глаза.

Аскалафа на нашей свадьбе не было.

Он утолил ненависть к Деметре сполна и свидетельствовал в том, что Кора приняла из моих рук зерна граната – с наслаждением свидетельствовал, глядя прямо в лицо Деметре…

Говорят. Я не присутствовал там. Знаю только, что садовник не вернулся в мой мир – поведать о своем триумфе. Сразу же после разбирательства у Зевса Деметра обратила Аскалафа в пятнистую ящерицу.

Может быть, я мог бы вернуть ему облик… да попробуй еще – найди.

Ахерон принял весть о потере сына с достоинством, показалось – что еще и с облегчением. Горгира уже успела наплодить ему шестерых крепких титанят, так что и недостатка в будущих садовниках не было.

А то Владыка, знаете ли, женится, так что ему, наверное, хозяйство понадобится.

Свадьба Подземного Владыки состоялась через восемь месяцев – столько отвел милостивый Зевс Коре пребывать на земле. На подземный мир он отвел вдвое меньше и передал через Гермеса: «Брат, ты у меня в долгу».

Да уж, вовек не расплачусь.

Четыре месяца из двенадцати. Зевсу это, видно, казалось наивысшим счастьем: если бы он мог – он выделил бы Гере от силы неделю в год, а остальное время отдал бы разнообразию.

Для тех, кто проживал в Среднем Мире, это тоже было счастьем: пусть не круглый год лето, но восемь месяцев от возрождения до увядания – не то что, скажем, шесть.

Худо-бедно такое решение устроило даже Деметру: матери доставалось вдвое больше времени, чем мужу.