Академия последних рубежей

Он смотрел ей в глаза, и зрачки его слегка светились. В них плясали отблески десятков свечей, которые пылали в массивном бронзовом канделябре у нее за спиной.

— Я пришел к своей невесте, — говорил Алессар. Голос его доносился издалека — и в то же время проникал Имоджин под кожу, обволакивал все ее существо, ломая волю, заставляя подходить ближе и заглядывать в лицо своего будущего мужа и повелителя. — Я очень надеюсь, что она подарит мне пару туров танца... а потом Сиятельные обвенчают нас своей незыблемой силой.

«Или уничтожат препятствие на пути к артефакту.» — отозвалось что-то в почти парализованном сознании.

Как глупо. Зачем им артефакт? Он нужен Собирателям пепла, чтобы сломать печать.

Или все иначе? И артефакт нужен, чтобы стать поводком, на котором Собиратели намерены держать своих ручных божеств?

Остатки мыслей исчезли. Они утонули в наползающей чернильной тьме. И тьма обступила со всех сторон.

Алессар приподнял голову Имоджин, жестко держа за подбородок, и впился в губы поцелуем.

Она запомнила только, как отвечает ему против своей воли, и чувствует безграничное притяжение, заставляющее прижиматься все ближе и обнимать все крепче.

И еще — запомнила, насколько искусственным оно вдруг показалось.

Это было притяжение истинной связи.

Такое знакомое. Такое приятное. Голову вело, и это было в сто раз лучше, чем от самого изысканного вина, но если бы Имоджин выпила пять бокалов вина, опьянение, пожалуй, было бы более естественным.

Но сейчас она не могла долго об этом думать. Ей просто было хорошо.

Потом, кажется, она танцевала с Алессаром. Он уверенно вел ее, почти таща за собой и не давая пошатнуться или споткнуться. А потом раздался голос Канцлера.

Сам Канцлер возник на пороге в ослепительных лучах ламп, которые освещали вход снаружи, из коридора. И из-за этого почудилось, что пришел первый из вернувшихся Сиятельных. Но это оказался всего лишь рейст таль Кайде, имя которого вспоминали редко, ведь достаточно было сказать просто «Канцлер».

Кажется, он приветствовал зал, нес очередную чушь о Сиятельных, а потом объявлял о начале игр и зачитывал правила.

Кажется.

— Пойдемте, любовь моя, — шепнул на ухо Алессар. — Пора приветствовать Сиятельных.

И Имоджин последовала за суженым, так и не вспомнив больше об Альграте, его блокноте и совете не покидать бальный зал.

***

Алессар спускался все ниже. Он шел по широкой главной лестнице, на которой, несмотря на то, что бал был в разгаре, толпились студенты. Кто-то бежал вниз, кто-то поднимался вверх, кто-то бесцельно гулял по лестничной площадке с бокалом напитка или пирожным в руках. Звучал смех. Ноздри дразнили ароматы чужих духов, то сладкие или пряные, то остро-свежие или хвойные, напоминающие о чем-то... о ком-то...

Имоджин запоздало вспомнила, что позабыла надушиться перед балом. Как неосмотрительно. Алессар не заметил, к счастью. Но забывать нельзя, это только начало, а что дальше? Она забудет, какие прически в моде в этом сезоне? Какой цвет будут носить зимой? Какие украшения к каким случаям подходят лучше всего?

Она не понимала, зачем жених ведет ее за собой по каким-то своим неизвестным делам, но послушно шла. Ведь она без пяти минут жена, а долг жен — поддерживать мужей.

Алессар свернул в коридор, затем еще в один, потом магией открыл дверь пустой аудитории, провел чем-то перед глухой стеной — и там открылся узкий черный лаз со ступеньками, ведущими куда-то в подвал.

Имоджин знала, что уже видела его, но это уже не имело значения.

Идти пришлось долго. Когда в глаза ударил пусть неяркий, но свет, она готова была плясать от облегчения.

Алессар привел в библиотеку. Ее Имоджин тоже уже видела. Но какая разница, разве это имеет значение, это все пустое и давно в прошлом, а у Алессара какое-то важное дело здесь и сейчас.

В конце библиотеки, в нише, заполненной столиками, сидели люди. Они начали подниматься навстречу Алессару.

— Вы все-таки ее притащили, отлично, — сказал один из них, усатый мужчина, которого Имоджин тоже видела в своем пустом неважном прошлом. — Пойдемте. Нет, погодите. Вы уверены, что успеете?

— У меня в запасе будет много времени, — одними губами усмехнулся Алессар и кивнул на Имоджин.

Люди, ожидавшие его в библиотеке — мужчины и несколько женщин, — с любопытством окинули ее взглядами. Наверное, они рассмотрели что-то, что их удовлетворило. Усатый кивнул и повторил:

— Пойдемте.

Без малейшего звука участок стены между двумя стеллажами исчез, когда усатый коснулся его. Открылся черный коридор, ведущий в неизвестность.

Вейланд. Его звали Вейланд, того усатого... Может быть, ему предстояло стать кем-то значимым в будущем, которое неотвратимо приближалось.

.почему Имоджин показалось, что оно приближается? С чего она взяла?

— Ничего не бойтесь, любовь моя, — шепнул Алессар, и странные мысли выветрились из головы как не бывало.

И снова она шла за женихом по коридору, с готовностью, но без особого интереса ожидая того, что должно было случиться.