Актриса на роль подозреваемой

Это была первая серьезная размолвка за период их знакомства, но Сергей не мог и предположить, во что она выльется впоследствии. Вскоре ему все же пришлось оставить ресторан. Отец Артура возвращался в Лондон, и сын должен был ехать с ним. Артура не держало в Питере ничто, кроме Сергея: обладая прекрасным гуманитарным образованием, он «искал себя», а потому не работал, предпочитая проводить время с друзьями. Порой он брался за письменные переводы, но не перетруждался, а Сергей не понимал такого странного существования за спиной у отца, ведь ему самому приходилось тяжело трудиться, чтобы заработать на пропитание! Честно говоря, Сергей вообще не мог взять в толк чрезмерную опеку со стороны Лазарева-старшего: сын давно вышел из возраста, когда родителям пристало отслеживать каждый шаг детей. Тем не менее жизнь с Артуром затягивала, и Сергей уже испытывал потребность бывать с новым другом в обществе.

Отец Артура, Всеволод Андреевич Лазарев, снимал сыну квартиру в центре Санкт-Петербурга с видом на Спас на Крови. Как Сергей вскорости выяснил, он был в курсе пристрастий отпрыска, но, не имея возможности его переделать, предпочел смириться. Лазарев-старший не желал знаться с друзьями Артура, но требовал от него не афишировать эти отношения, чтобы не компрометировать отца. Все шло гладко, пока Артур не встретил Сергея. Раньше Артур не привязывался к кому-то настолько сильно. По прошествии короткого времени он уже не мог обходиться без общества Сергея. Тот, сам того не желая, стал для молодого любовника чем-то вроде наркотика. Артур бешено ревновал его, и не только к мужчинам. Он не отпускал Сергея от себя даже ненадолго, а любые возражения рассматривал как предательство и устраивал скандалы. В общем, Артур вел себя совсем как ревнивая жена, и Сергей начал от него уставать.

Когда Лазареву-старшему пришло время возвращаться в Лондон, Артур поставил отца перед фактом: либо Сергей едет с ними, либо он, Артур, остается в Питере! Этого Всеволод Андреевич позволить не мог, предпочитая держать сына в после зрения, поэтому вынужден был скрепя сердце согласиться на условие.

Сергей узнал от Артура о том, что ему предстоит отправиться в Лондон, за два дня до отлета.

– А с чего ты взял, что я поеду? – спросил он, вертя в руках билет. – Брошу все…

– Скажи на милость, что – «все»? Ты востребован в театре? Ты работаешь официантом в ресторане! Я предлагаю тебе возможность, которая предоставляется раз в жизни!

– О чем ты говоришь?

– О ЛАДИ.

– Ла… что?

– Лондонская академия драматического искусства. У отца есть друзья в руководстве, и он обещал посодействовать, чтобы тебя приняли на правах иностранного студента.

– Да брось! – недоверчиво воскликнул Сергей, хотя сердце его забилось как сумасшедшее. – Я ведь и английского-то толком не знаю…

– Не проблема, – уверенно заявил Артур, почувствовав, что ему удалось нащупать брешь в обороне любовника. – Наймем тебе репетитора, освоишь язык, поступишь. Вернешься триумфатором. Или останешься в Великобритании. В любом случае время зря ты не потеряешь, обрастешь нужными связями и все такое. Зато здесь, в этой клоаке, сгинешь на корню, и твоя мечта превратится в дым или утонет в бутылке!

Мысль Сергея бешено работала. Он чувствовал, что Артур прав: нельзя продолжать жить так, как он живет, потому что эта дорога никуда не ведет. Уехать в Лондон, поступить в драматическую академию? Это казалось невероятным, несбыточным, неодолимо привлекательным.

– Да чего тут думать? – продолжал давить Артур. – Если захочешь, всегда сможешь вернуться в Питер, в свой дурацкий театр – коллегам по сцене пальто подавать. И работу в общепите найдешь, не такое уж это золотое дно!

В Лондон они летели разными рейсами – на этом настаивал отец Артура. Сергей не обиделся: полет первым классом на самолете «Британских авиалиний» показался ему волшебным сном – от удобных сидений с уютными подголовниками до завтрака, в меню которого, помимо всего прочего, входила красная и черная икра! В аэропорту Хитроу его встречал Артур. Его полное круглое лицо сияло радостью, и Сергей подумал, что все может оказаться очень даже ничего, несмотря на его сомнения в том, что радостные перспективы, нарисованные любовником, могут осуществиться.

В Лондоне отец снимал для Артура квартиру на верхнем этаже здания, окна которой выходили на Гайд-парк.

– И это все – для тебя одного? – пробормотал Сергей, осматривая жилище.

– Для нас, – мягко уточнил Артур. – Для нас с тобой. Если захочешь что-то поменять…

– Шутишь? – восторженно перебил Сергей. – Что тут менять? Это же просто дворец!

Удовлетворенная улыбка Артура говорила о том, что именно такой реакции он и ожидал.