Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

Не слишком она понимала сути одного происшествия, но слушать слушала. Когда произвели Гюббенета в чин действительного статского советника, соответствующего по табелю о рангах армейскому генеральскому званию, он заказал себе форменную шинель на оранжевой подкладке. По его полицейскому званию таковая подкладка не полагалась. Для чего же заказывать — подкладки-то не видно, когда шинель надета. Так ведь он любил прогуливаться по городским улицам в сопровождении городовых, один из коих должен был нести его шинель, перекинув её через руку непременно так, чтобы видна была яркая оранжевая подкладка. Если же городовой случайно брал шинель так, что подкладки не видно, Гюббенет осыпал его весьма и весьма отменной бранью, не стесняясь в выражениях.

«Отличился» полицмейстер и в «борьбе» с киевскими проститутками. С теми, что не просто так шастали по улицам, а получали регистрацию для как бы официальной деятельности. Он распорядился, чтобы они в обязательном порядке носили национальную одежду. Для чего? Современники считали, что это оригинальная форма борьбы с национализмом. Мол, вот глядите, кто радеет за самостийность! Ну и, глядишь, иные откажутся от национальных нарядов — государство-то единое было, не существовало в ту пору деления на республики.

Не только в выражениях не стеснялся полицмейстер, но и в действиях своих — тоже. Киевский богатей, купец, домовладелец Николай Григорьевич Хряков, выбившийся из простых крестьян и имевший норов, не пожелал исполнить одно из распоряжений полицмейстера. А распоряжение было, как считал Гюббенет, весьма и весьма важным — домовладельцам предписывалось привести в порядок территорию, примыкающую к строениям, очистить тротуары ото льда.

Хохряков где-то среди своих заявил:

— Полиции нужно. Пущай сами городовые чистят.

Гюббенету тут же донесли на Хохрякова. Тот велел вывести на уборку территории возле особняка купца. Когда работа была выполнена, Гюббенет лично явился в особняк и гаркнул:

— Откройте. Полиция!

Едва дверь отворилась, как в дом ворвались полицейский, а за ними арестанты с кусками грязного льда. Ледяные глыбы они сбросили в вестибюле особняка.

Неслучайно полицмейстера побаивались, и всё же классная дама решилась поговорить с ним. Чтобы никто не помешал разговору, пригласила в один из пустующих классов. Занятий в тот день не было.

Классная дама одета строго, и причёска у неё аккуратная, волосы собраны в пучок. Заговорила серьёзно, убеждённо:

— У вашей дочери врождённый талант. Да вы и сами сегодня, наверное, убедились в этом.

— Талант? Какой же ещё талант?

— Вы же видели, — повторила классная дама, — видели, как она сегодня исполнила роль «Мёртвой царевны».

— И что же? Что из того следует?

— Я бы вам посоветовала подумать о будущем Лидии, о её будущей профессии.

— Я вас не понимаю, — сказал полицмейстер. — О какой профессии вы ведёте речь?

— О профессии актрисы!

— Что?! — воскликнул полицмейстер. — Это что же за профессия такая? Лицедейство сплошное. Нет, я хочу, чтобы дочь была живой царевной, а не мёртвой. Я знаю порядки в театрах, знаю кое-что из жизни артистов. По должности своей знаю. Так что моя дочь актрисой не будет никогда. Да и о чём говорить? Ей всего девять лет!

— Извините, но я должна заметить, что вы не правы, — мягко возразила классная дама. — У вашей дочки большой талант. И возраст здесь ни при чём! Талант уже проявился! Как же вы не понимаете, что сцена может стать её жизнью.

Полицмейстер едва сдерживался от грубости. Всё же не в полицейском участке, а в гимназии, да какой! Процедил сквозь зубы:

— Повторяю: дочь никогда не будет лицедейкой. Ишь чего выдумали! Талант? Повторяю — она ещё ребёнок. Я тоже в детстве музицировал, и говорили — неплохо, а потом всё прошло, и, как видите, стал полицмейстером и о том не жалею. Да и супруга моя — мать Лидии — прекрасно играет на фортепьяно, замечательно поёт, но это не значит, что ей надо было идти на сцену.

— Жаль, что вы меня не услышали, — вздохнула классная дама. — Очень жаль. Лидочка могла бы найти себя…

— Найдёт! Но не в театре. Знания хорошие даёте. Так пусть детям своим передаёт. А захочет служить, найдём место достойное.

Сурово сверкнув глазами, он вышел, оставив классную даму в трепете. Ей оставалось только благодарить Бога, что пронесло и обошлось без причуд полицмейстера, которые могли ей дорого стоить.

А в это самое время в коридоре ждала отца Лидия Яворская. Её окружили подруги, расхваливали на все лады, искренне восхищались — бывает уровень успеха столь высоким, что даже зависть головы не поднимает и интриги не родятся. Ну а Лидия уже показала свои способности в некоторых сказочных спектаклях, а ныне — просто покорила всех.

Одна из подружек спросила:

— Ты мечтаешь стать актрисой?

Лидия отшучивалась:

— Мечтаю, что меня увезёт в роскошный дворец храбрый витязь на белом скакуне.

— И неужели не мечтаешь о театре, о сцене? Ну а о сказочных принцах мы все мечтаем.

Лидочка поняла, что отнекиваться бессмысленно. Кто-то из подруг догадывался о том, какую профессию она хочет выбрать. Кто-то просто сделал вывод что иного и не дано.