Актрисы старой России. От Асенковой до Комиссаржевской

После развода она отправилась в Петербург, где поступила на драматические курсы В. Н. Давыдова. Владимир Николаевич Давыдов — это сценический псевдоним. Настоящие имя и фамилия талантливого актёра, режиссёра и театрального педагога — Иван Николаевич Горелов (1849–1925).

Окончив курсы, Лидия — теперь уже Яворская — отправилась в Александринский театр. Ну что ж, выпускники драматических курсов Петербургского театрального училища вполне могли оказаться на сцене этого храма культуры, делившего главные места с московским Большим театром.

В театре, конечно, надо было себя показать. Уж что там произошло, судить сложно, только в приёме на сцену Александринки отказали. Мол, учитесь, барышня, учитесь!

И она отправилась учиться, отправилась по совету самого Давыдова в Париж. Именно Давыдов рекомендовал её знаменитому в ту пору французскому актёру и педагогу парижского театра «Комеди Франсэз» Франсуа Жюлю Эдмону Го (1822–1901). Опытный актёр, выступавший в этом театре целых 50 лет, с 1844 по 1894 год, безусловно, дал ей очень многое. Она же всегда помнила наказ своего первого учителя В. Н. Давыдова: «Талант — это только полдела, надо ещё уметь и любить работать». Она была настойчива в учёбе, потому что любила свою работу.

В. Н. Давыдов (Горелов)

Вернувшись в Россию, Яворская оказалась в Ревеле, где и состоялся в 1893 году её дебют в водевиле Чехова «Медведь». Ревель — прежнее название Таллина. В театре обратили внимание и на трудолюбие актрисы, и на её умение одеваться по последней моде, и на стройную грациозную фигуру.

Результат — Лидия Яворская только в самый первый свой театральный сезон в Ревеле сыграла с восемнадцать ролей в различных спектаклях.

Успех окрылил, но подниматься к высотам театральной профессии Лидия Яворская решила постепенно. Конечно, стремилась она в Петербург, в Мариинку. А вдруг снова неудача? И она решала начать с Москвы, куда отправилась уже следующим летом. Летом 1893 года её приняли в театр Корша.

Этот театр был открыт в Москве в 1882 году на базе разорившегося Пушкинского театра. Поручили возглавить его драматургу и антрепренёру Фёдору Адамовичу Коршу (1852–1923). Корш начал работу по созданию театра вместе с ведущими актёрами Модестом Ивановичем Писаревым (1844–1905), педагогом и известным в ту пору критиком Василем Николаевичем Андреевым-Бурлаком (1843–1888), талантливым чтецом и писателем. Уже в 1883 году Корш руководил театром сам без помощников, став его хозяином. В значительной степени помог утвердиться театру купец, собиратель театральной старины и меценат Алексей Александрович Бахрушин (1865–1929). В первые годы театр располагался в здании, в котором ныне находится МХАТ, но затем для него А. А. Бахрушин выделил земельный участок, при этом выделив для строительства огромную по тем временам сумму 50 рублей.

Среди состава театра был и первый наставник Лидии Яворской В. Н. Давыдов. Он помог попасть в труппу театра своей ученице.

Здание театра, выстроенное на средства А. А. Бахрушина, отличалось комфортом и многими только что входившими новшествами. Фойе, зрительный зал, гримёрные освещались электричеством, что в ту пору было ещё редкостью.

Ведущая актриса театра и театральный педагог Александра Яковлевна Барышева (1859–1942), известная под псевдонимом Глама-Мещерская, тоже, кстати, связанная в своей судьбе с Киевом, а потому тепло принявшая Лидию Борисовну Яворскую, так вспоминала о театре:

«Это тогда было новостью необыкновенной, и даже в Большом и Малом театрах ещё пользовались газом; правда, новое освещение было далеко не совершенно. Лампочки давали свет желтоватый и горели ненадёжно… Тем не менее впечатление новое освещение производило огромное… Большим газетным шумом сопровождалась одна из коршевских премьер, когда была показана новая комедия Lolo „Вечный праздник“. Успех этот объяснялся не особыми достоинствами пьесы, а одним необычным для того времени постановочным эффектом: декорация 2-го акта представляла собой разрез вагона, мчащегося в составе курортного поезда в Кисловодск. Под вагоном вращались колёса, за окнами пролетали телеграфные столбы и проходила движущаяся панорама. При подходе к станции панорама и колёса замедляли движение, в окна вплывали станционные постройки и перроны с пассажирами и усатыми жандармами. Звуковое оформление довершало иллюзию».