Алая зима (ЛП)

Ее голова покачивалась от его шагов, она утомленно прислонилась к его плечу. Через пару минут она поняла, что закрыла глаза. Его грудь была невероятно теплой. Это было удобнее, чем когда он нес ее под рукой, как мешок с рисом. Было приятно ощущать его сильные теплые руки вокруг нее, его сердце билось под ее ухом. Его шаги были ровными. А она так устала.

— Эми.

Сон давил на ее веки. Она невнятно пробормотала.

— Эми, просыпайся.

Она приоткрыла глаза и растерянно посмотрела на дом. Она вернулась? Она сонно моргнула и посмотрела на Широ, а потом на дом. Ее пронзила тревога, прогоняя сонливость. Она была в руках ёкая, ее было видно из окон. Это было посреди ночи, но все равно было рискованно. Судя по темным окнам, ее отсутствие не заметили.

Видя ее тревогу, он опустил ее ногами вперед на землю. Как только она встала, она отошла от него, ноги грозили подкоситься. Он поймал ее под руки и указал на вход.

— Туда.

— Знаю, — пробормотала она. Неужели они проспала часть пути? Она оглянулась на него. — Где ты будешь спать?

— О… где-то, — он подтолкнул ее к двери. — Ложись, пока ты не упала.

— Я не слабая дамочка, которой нужно указывать, — твердо сказала она и сделала дрожащий шаг от него.

— Как скажешь.

Кривясь, она делала шаг за шагом к двери, пока не поняла, что ей нужно быть тихой. Пройдя на носочках, она отодвинула дверь и оглянулась.

— А как же ты?

Его улыбка стала шире, показался один острый клык.

— Предлагаешь поделиться кроватью, маленькая мико?

— Нет!

— Тогда увидимся, когда я обнаружу Аматсуками, — он быстро поклонился. — Хороших снов, госпожа храма.

Она смотрела, как он уходит, сворачивает за угол, не оставляя следов. Прикусив губу, она подумала, что он будет спать в снегу. Он тоже устал. Может, ей стоило попросить его остаться…

Она резко покачала головой. Остаться в ее комнате? Чем она думает? Разувшись, она беззвучно закрыла дверь и поспешила по коридору. Он будет в порядке. Он много лет прожил один, она не нужна была ему, если не считать необходимость снять оненджу. Она нужна ему только для этого.

Ее рука замерла в воздухе у двери спальни. С вздохом она прошла мимо комнаты в ванную. Закрывшись, она сняла грязную одежду и неохотно повернулась к зеркалу.

Спутанные волосы сразу бросались в глаза. Прутья и листья торчали из длинных прядей, коса превратилась в узлы. Красные пятна на горле превратятся к утру в жуткие синяки, кровь была на шее с обеих сторон и на одном плече. Она убрала волосы и скривилась при виде четырех ранок на одной стороне шеи и одной на другой стороне. Это хотя бы можно было закрыть волосами.

Ее локти и колени уже были в синяках. Ладони были ободраны, одна была проколота зубами Юмея, ребра болели от того, как рука Широ прижимала ее к его боку, пока он убегал от они. Все болело.

Но сильнее всего на теле в глаза бросались не раны, а черный символ, пылающий на ее груди в центре. Метка камигакари Аматэрасу. Когда она появилась, она была тусклой, как тень, но теперь была черной. Она накрыла метку ладонью, скрывая из виду, желая, чтобы она могла вырвать ее из плоти, из души, но магия так не работала.

Хотя она сняла одежду, один предмет она никогда не снимала — шелковый мешочек на кожаном шнурке. Плоский мешочек, вышитый цветами, чтобы напоминать амулеты удачи, которые продавали на фестивалях в храмах, но там был сильный омамори, скрывающий ее ки от ёкаев. Без него Юмей точно понял бы, кто она, если бы не понял Широ.

Она намочила ткань и промыла раны на шее. Свежая кровь испачкала ткань, в одиночестве она позволила себе заплакать. Она беззвучно плакала из-за ужасов ночи, боли, усталости, лжи и предательства, что она пережила. Она плакала из-за своей наивности, ведь Широ так просто мог управлять ею.

Когда она очистила себя, промыла раны и перевязала, расчесала волосы, она скользнула в спальню и переоделась в ночное одеяние. Она рухнула на постель лицом в подушку, одеяла запутались в ногах, у нее не было сил поправить их. Глаза закрылись, усталость накатила волнами, притупив боль. Сон уносил ее, а она задавалась вопросом, почему она думала не об опасности и ужасах, не о зловещей информации, полученной ночью. Вместо этого она вспоминала, как Широ сказал, что не помнил жизни до оненджу… свет заливал его лицо, его голос, взгляд, который она заметила — безнадежное отчаяние, глубокое, как океан.

ГЛАВА 13

Дверь в кладовую отъехала со щелчком.

— Эми? — позвал Катсуо.

— Доброе утро, — ответила она, выглянув из-за полки и увидев, что он стоит неуверенно на пороге, обрамленный солнцем. — Я здесь.

Она повернулась к книгам. Катсуо подошел к ней, склонился и посмотрел на груду книг.

— Вот ты где прячешься сегодня, — сказал он. — Я думал, ты все еще в своей комнате.

Она нервно поправила шарф на шее. После ее приключений прошлой ночью в лесу с Широ она провела два дня в комнате, сославшись на простуду, чтобы никто не видел синяки, которые Юмей оставил на ее шее. Фуджимото и Нанако тревожились, и она решила теперь носить шарф, прикрываясь холодной погодой.