Алан Гленн - Американский орёл

Морно ухмыльнулся.

- Тут немного мест, где можно разместить вооруженных людей. Нам эти места известны. Наши наблюдатели замечают кого-нибудь с винтовкой или пистолетом, или ещё чем-то нехорошим, мы с сержантом принимаем решение, и в дело вступают снайперы. Эти парни родом из Джорджии. Хладнокровные убийцы, будьте покойны. Как заметят кого-то с оружием, кого там быть не должно, то тут же снесут ему голову нахуй.

Один из наблюдателей отошел от своего поста.

- Не желаете взглянуть, сэр?

- Благодарю, - сказал Сэм.

Он прижался глазами к мягкой резине биноклей. В глаза тут же бросился вид на верфь. Краны, здания, изящные чёрные очертания строящихся подводных лодок. На утреннем ветру развевались флаги, красные, белые и синие, а среди них красные, белые и чёрные. Через мощный бинокль можно было легко разглядеть место прибытия Гитлера и его делегации. Трибуна была буквально завешана лентами и флагами. По одну сторону причала стояли одетые в белое флотские офицеры, в то время как группа людей, одетых в белые брюки и серые пиджаки - коллеги американцев из Кригсмарине - стояла по другую сторону.

Сэм повернул бинокль, взглянул на вход в гавань, где можно было разглядеть "Европу". На этом океанском лайнере находился человек, который собирался сесть в лодку, и отправиться навстречу Соединённым Штатам и истории, ожидая, что на противоположном конце...

Даже думать об этом тяжело. Его брат. Явился, чтобы убить этого человека.

Сэм отступил, взглянул на наблюдателя, паренька не моложе двадцати лет, тощего и загорелого, с выпирающим кадыком. Сэм указал на развевающиеся на перекрёстках и фермах Мемориального моста нацистские флаги.

- Ну и видок.

Морпех протёр объективы серой тряпочкой.

- Вы это к чему, сэр?

- Сюда, в американский военно-морской порт прибывает Гитлер со своими друзьями-нацистами. Вас, должно быть, бесят нацистские флаги.

- Меня они совершенно не волнуют. - Морпех склонился и вновь припал к биноклю. - Меня волнуют... мамка, папка, да братишки младшие. Я родом с Оклахомы, сэр, пыльная буря сдула нас с фермы. Вырос в лагере бродяг в Калифорнии, неподалёку от Салинаса. Дыра жуткая. Обращались с нами не лучше, чем с собаками. За полсотни центов в день собирал персики и яблоки. Я самый старший, вот и пошёл в морпехи, каждый месяц отсылаю домой почти всё жалование. Раз встреча Гитлера с Лонгом означает, что мои мамка и папка получат работу на авиазаводе, то меня всё устраивает.

Сэм молча скрестил руки, морпех оторвался от бинокля.

- Звучит неплохо, да? Я знаю, что нацисты устроили в Европе, в Англии, в России... как они обращаются с евреями... но, знаете, что? Моя семья живёт не в Европе, мы не евреи и нам нужна работа. Всё просто.

- Возможно, не всё так просто, - сказал Сэм, глядя на прикрытое рукавом запястье, чувствуя на нём татуировку, представлявшую всю гниль Бёрдика и тайных лагерей.

Молодой морпех пожал плечами.

- Может быть, но я так мыслю: как только мы с парнями заметим вооружённого человека, который решит всё испортить, то сделаем его мертвее прошлогоднего календаря.

"Мой брат, - мрачно подумал Сэм, отходя от обзорной точки. - Мой брат".

Интерлюдия X

Впервые, спустя очень долгое время, он шёл в светлое время суток прямо по тротуару родного города. Спина готова была взорваться, как будто в любой момент его могли ударить, или выстрелить прямо в позвоночник. Одет он был в костюм и галстук. Такую одежду он не надевал уже много лет, отчего всё тело жутко чесалось.

Днём Портсмут выглядел довольно мило, только вокруг было слишком мало людей и слишком много копов, нацгвардейцев и людей в костюмах и шляпах, излучавших вокруг себя угрозу.

Из дверного проёма выступил нацгвардеец в форме, каске и с пистолетом на поясной кобуре, рядом с ним стоял мужчина в тёмно-коричневом костюме.

- Добрый день, сэр, обычная проверка, - произнёс гражданский. - Предъявите, пожалуйста, какое-нибудь удостоверение личности.

Он замер, медленно сунул руку во внутренний карман пиджака, достал кожаный бумажник, а сам при этом думал: "Ну, скоро поглядим, насколько хороши наши граждане".

Гражданский взял бумажник, заглянул в него, поднял взгляд и вернул бумажник.

- Прошу прощения за беспокойство, сэр. Можете идти.

Он улыбнулся в ответ, думая: "Да, наши люди весьма хороши, особенно, тот фотограф-газетчик", и продолжил свой путь к намеченному зданию, заметил пару копов и троих нацгвардейцев, и чёрт, один коп помахал ему рукой. Что делать? Блин, что делать-то?

Он помахал в ответ, вошёл в здание с таким видом, будто владел им, и через несколько минут оказался там, где хотел, там, куда должен был попасть. Пол был деревянным и одна доска, кажется, не была прибита. Он поддел доску перочинным ножом, увидел под ней нечто, завернутое в одеяло. Он развернул одеяло и обнаружил длинную картонную коробку.