Александр Алехин. Жизнь как война

Один из редакторов Deutsche Schachzeitung Хайнрих Раннефорт в феврале 1941 года писал, что за месяц до этого Алехин пытался уехать в Южную Америку, но истек срок его португальской визы, поэтому вернулся в Париж. «Друзья из рейха, которые организовывали матч с Боголюбовым, взяли его на работу, пообещав поддержку. В качестве благодарности Алехин презентовал Pariser Zeitung

свою фотографию с автографом и наилучшими шахматными пожеланиями. Надо полагать, Алехин, который вел себя очень враждебно в отношении немецкой команды в Буэнос-Айресе… и запретил своим людям иметь какие-либо контакты с ней, усвоил новый урок. Вероятно, он понимает, что в долгосрочной перспективе лучше не оставаться германофобом»⁹.

Александр Алехин подошел к бездне – и шагнул в нее.

Глава 27. Смерть забирает лучших

В 1933 году Эмануил Ласкер стал жертвой антисемитизма в Германии. Когда-то ему было тяжело получить в этой стране образование по аналогичной причине, а в 1930-е начался новый виток дискриминации по национальной принадлежности. На этот раз доктора Ласкера лишали имущества, денег. Он десятилетиями прославлял свою страну по всему миру, был настолько талантливым и ярким, что им восхищались повсеместно, а молодые и дерзкие шахматисты побаивались, ведь он, несмотря на седины, по-прежнему мог не просто «взгреть» самых способных и невозмутимых, но и завоевать первый приз. Хамский натиск нацистов на Ласкера в Берлине привел к тому, что шахматист вместе с любимой женой Мартой покинул родину, перебравшись в Великобританию, а затем – в Советский Союз по приглашению Николая Крыленко. Сестра Ласкера Лотта несколько лет спустя погибла в газовой камере концентрационного лагеря в Собиборе, тоже став жертвой преступных идей Гитлера. В 1937-м Эмануил переехал из СССР, где наступил пик Большого террора, в США – и там наконец обрел спокойствие. В силу возраста экс-чемпион постепенно отходил от шахмат, стал много времени проводить с дочерью Марты от первого брака. И все же до последнего интересовался благородной игрой, без которой не мог жить. Возраст сказывался, тело неумолимо старилось, но могучий дух неутомимого бойца оставался. Ласкер отличался упертостью, часто вредничал, но его любили и уважали. Доктора всегда было интересно читать (и наверняка слушать), он умел писать на любые темы увлекательно и притом поэтично. Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. В начале 1941 года в Нью-Йорке он тяжело заболел. Почечная инфекция лишила мир философа, друга Альберта Эйнштейна, уникального человека и спортсмена, который почти 27 лет оставался чемпионом мира.

Эмануил попал в госпиталь Mount Sinai, где 11 января его не стало. Ему было 72 года. Любимая жена пережила шахматиста всего на год. Церемонию прощания с Ласкером посетили сотни человек… Хосе Рауль Капабланка уже забыл о разногласиях, которые когда-то возникали между ними, поэтому печальная весть стала шоком для кубинца – как и для многих других шахматистов, понимавших всю тяжесть утраты.

А вот какая статья появилась в Pariser Zeitung

от 18 марта 1941 года за авторством Алехина: «Смеем надеяться, что после смерти Ласкера, второго и, вероятно, последнего еврейского чемпиона мира, арийские шахматы, сбитые с толку еврейским защитным менталитетом, найдут свое место в мире шахмат. Мой долг – не быть слишком оптимистичным, потому что Ласкер оставил учеников, которые могут быть очень вредными для идей шахматного мира»¹.

В свое время Ласкер трепетно относился к таланту русского шахматиста, с которым впервые сыграл на турнире в Петербурге в 1914 году. Он не уставал расточать ему комплименты, работал на титульном матче Алехина с Боголюбовым в Берлине. Когда-то Ласкер сказал: «На шахматной доске лжи и лицемерию нет места. Красота шахматной комбинации в том, что она всегда правдива. Беспощадная правда, выраженная в шахматах, ест глаза лицемеру». И хотя он не говорил напрямую об Алехине, цитата применима к его игре – русский гроссмейстер жил комбинацией. И, как оказалось, не только шахматной. Но те комбинации, которые он претворял не за шахматной доской, а в жизни, становились губительными уже для него самого.

Фрагмент статьи о Ласкере – лишь вершина айсберга. Подобные тошнотворные пасквили появлялись снова под вывеской «Арийские и еврейские шахматы» за подписью чемпиона мира. Доставалось и другим шахматистам, которых уже не стало. «Как и Арон Нимцович с “Моей системой”, Рихард Рети был тепло встречен большинством англо-еврейских псевдоинтеллектуалов, когда написал книгу: “Новые идеи в шахматах”. <…> И это дешевый блеф, это бесстыдная самореклама, без сопротивления проглоченная шахматным миром, отравленным еврейскими журналистами, которые вторили ликующим возгласам евреев и их друзей: “Да здравствует Рети, да здравствуют гипермодернистские неоромантические шахматы!”»