Александр Алехин. Жизнь как война

Не раз окружая шахматный столик и на время отвлекаясь от «решения еврейского вопроса», нацисты одобрительно кивали, глядя, как Алехин и Боголюбов переставляют фигуры. Алехин преждевременно состарился, на голове появились залысины; он играл в неизменных очках – глаза прищуренные, опустевшие. У них с Франком оказались еще и общие профессиональные интересы, ведь гауляйтер был доктором юридических наук – как мы выяснили раньше, «доктором» называли и Алехина.

Партия между чемпионом мира и Европы Александром Алехиным и победителем первого чемпионата Австрии Фридрихом Самишем, Краков, 1942 год. За игрой наблюдает Ганс Франк – генерал-губернатор оккупированной Польши; осужден на Нюрнбергском трибунале, казнен

В какой-то момент Франк собрался трудоустроить чемпиона мира в генерал-губернаторстве, организовав для него работу с высокой фиксированной зарплатой в качестве старшего консультанта по вопросам, которые касались русской истории, лингвистики, права, литературы (и так далее), при Институте немецких работ на Востоке (IDO). К этим обязанностям русский эмигрант должен был приступить с 1 января 1942 года⁴. (Ганс Франк занимал в то время должность президента IDO.

) Институт изучал различные аспекты жизни народов, проживавших на оккупированных немцами территориях. В итоге Алехин согласованный пост в оговоренные сроки так и не занял. Очевидно, он продолжал надеяться на матч с Капабланкой и отъезд из Европы, а когда надежда рухнула, согласно данным Рорера, получил временную должность научного консультанта при институте, но занимался исключительно шахматными делами. Пост он занял 1 июня 1942 года, при этом получал ту же зарплату (1000 рейхсмарок в месяц), какую ему обещали платить за должность, от которой он отказался. Часть выдавали наличными, часть переводили на его счет в мюнхенском отделении Deutsche Bank. Затем с октября Алехина планировали задействовать в Главном управлении пропаганды генерал-губернаторства с перспективами создания школы шахмат в Кракове и получения должности шахматного функционера. С этого времени шахматисту оплачивали весомые счета за пребывание в «Гранд-отеле» – элитной польской гостинице⁵, где постояльцам предлагали весьма комфортные условия проживания, позволяя останавливаться в номерах только немецким гостям. Это, конечно, совсем не то же самое, что заниматься «русским вопросом», и по крайней мере в этом аспекте Алехин лицо сохранил. Однако с этого времени он официально работал на национал-социалистический режим, пусть и исключительно как шахматист.

Примерно в 1943 году Пауль Керес, тоже оказавшийся «под нацистской пятой», отказался разыграть с Алехиным титул чемпиона мира. Вот что Пауль говорил шахматисту Карелу Опоченскому: «Что может мне дать Алехин? Какое значение вообще может иметь такой матч? Если выиграю, получу кучу никчемных немецких марок. Будет ли это вообще матч за титул чемпиона мира? Победитель станет чемпионом определенной части суши, оккупированной немецкой армией… Если я проиграю, однако, я навсегда потеряю шанс участвовать в борьбе за титул после неизбежного окончания войны»⁶.

Несмотря ни на что, между Алехиным и Кересом завязалось приятельское общение, и эстонец даже стал называть чемпиона Алешкой в переписках с друзьями.

Керес участвовал в девяти немецких турнирах и одном матче (опередить русского гроссмейстера не смог ни разу, хотя был намного моложе и считался одним из сильнейших шахматистов своего времени).

Это был элегантный молодой человек с ухоженным лицом, широким лбом (который становился совсем крупным, когда он зачесывал волосы назад) и умными, слегка насмешливыми глазами. Сын предводителя дворянства Алехин, понимавший, как правильно подать себя в обществе, мог по достоинству оценить манеру Пауля Кереса держаться на публике.

В отличие от Алехина, Керес не компрометировал себя, тихо посиживал себе в Университете Тарту и старался занимать аполитичную позицию. Познакомился с девушкой по имени Мария, женился, завел двух детей в период немецкой оккупации, а после войны жил уже в СССР, став украшением советской шахматной империи.

Куда менее осмотрительно вели себя Алехин и Боголюбов, которые заработали в те годы клеймо пособников нацистов. Они проводили консультационные партии, играя с Гансом Франком и другими гитлеровцами. Например, дуэт Алехин – Франк переиграл дуэт Боголюбов – Пфаффенрот (личный адъютант Франка)⁷. Еще Алехин объединялся с Людвигом Фишером, которого после войны выдали Польше, где за бесчеловечные преступления приговорили к смерти через повешение.

А ведь этого «коллаборационизма» – хотя бы частично – могло и не быть.

* * *