Александр Блок в воспоминаниях современников. Том 2

Я был весел и всю дорогу старался вспомнить, что

говорил Блок. Как случилось, что мы оказались старыми

друзьями? И какой он внимательный, от него не усколь­

знули даже мелочи, вроде условий, на которых мы полу­

чали книги у Жевержеева. Удивительна была его щед-

264

рость, с которой он дарил мне время и внимание. Осо­

бенно поразила способность Блока читать чужие мысли:

только подумаешь, еще не скажешь, а он уже отве­

чает.

Дома меня ждал Васильев. Он выслушал мой по­

дробный рассказ и заметил, что он скептически относит­

ся к моей «фантастической поэме» (так он назвал мои

издательские планы) и что очень рад книгам Блока.

— Вот эти книги — реальность, ты даже не пони­

маешь, какую редкость, какое сокровище ты принес. Что

же касается твоих издательских проектов, они — беспред­

метная м е ч т а . — И пояснил, что для издательства нужны:

во-первых, деньги на бумагу, во-вторых, деньги за типо­

графские работы, в-третьих, деньги на гонорар, а глав­

ное — нужны рукописи, и при этом только хорошие.

Со всем этим трудно было не согласиться: денег у нас

вовсе не было.

Васильев был человеком тонкой поэтической души,

но он был еще и трезвым человеком.

КАК ВОЗНИКЛО ИЗДАТЕЛЬСТВО «АЛКОНОСТ»

Спустя три дня я позвонил Блоку. На этот раз Алек­

сандр Александрович сам подошел к телефону. Он ска­

зал, что думал о нашем разговоре, что хочет еще кое о

чем расспросить меня, и просил прийти к нему на сле­

дующий день вечером.

Когда я во второй раз пришел на Офицерскую, Блок

встретил меня дружески, как старого знакомого. Он по­

дробно рассказал, в каком положении находится дело с

новым изданием его сочинений; он продал их издатель­

ству «Земля». Уже набираются первые два тома стихо­

творений, а с дальнейшими томами происходит какая-то

задержка, но так как он связан договором, то должен

ждать.

Перейдя потом к моим планам, Блок выразил сомне­

ние в возможности объединить символистов и сказал:

— И не знаю, нужно ли вообще их объединять. Раз­

рыв, должно быть, произошел не случайно. И все это го­

раздо сложнее и глубже, чем кажется.

Блок подробно рассказал о том, как отнеслись к не­

му товарищи-писатели после появления в газете поэмы

«Двенадцать».

265

— Поэма «Двенадцать» создала такую брешь в моих

отношениях с большинством писателей, что вряд ли сей­

час мыслимо какое-либо объединение.

В рассказе Блока чувствовались досада и горечь по

поводу разрыва с друзьями. Видно, нелегко переживал

он этот разрыв.

Меня и удивило и тронуло то дружеское доверие, с

которым Александр Александрович поведал мне свои

грустные мысли. И опять — чувство, будто мы действи­

тельно были старыми друзьями, которые увиделись по­

сле долгой разлуки.

Я задал вопрос о том, как была написана поэма «Две­

надцать», и Александр Александрович охотно рассказал:

— Поэма писалась довольно быстро. Стояли необык­

новенно вьюжные дни. Сначала были написаны отдель­

ные строфы, но не в том порядке, в каком они оказались

в окончательной редакции.

Блок тут же достал черновую рукопись. Я заметил,

что в ней мало зачеркнутых строк, а на полях написаны

варианты.

— Слова «Шоколад Миньон жрала» принадлежат

Любови Д м и т р и е в н е , — сообщил Б л о к . — У меня было

«Юбкой улицу мела», а юбки теперь носят короткие.

На мою просьбу прочитать поэму вслух Александр

Александрович сказал, что ни разу вслух «Двенадцать» не

читал и прочитать не сумеет. Поэтому читает его жена,

Любовь Дмитриевна, она актриса.

— Послушайте ее как-нибудь, интересно, понравит­

ся ли вам ее ч т е н и е , — добавил Александр Александро­

вич.

В этот вечер я был приглашен в столовую к чаю.

Небольшая, соседняя с кабинетом комната была ме­

блирована очень скромно: посередине комнаты, под лам­

пой с большим абажуром, стоял прямоугольный стол, а

вокруг него несколько венских стульев да вблизи, у

с т е н к и , — простенький буфет. Вот и вся обстановка, ко­

торую я заметил в столовой. В этом доме, подумал я,

как видно, к изысканным вещам склонности нет.

За столом сидели знакомая мне Любовь Дмитриевна

и незнакомая маленькая седенькая старушка, которой

Блок представил меня: это была Александра Андреевна,

мать поэта.

Любовь Дмитриевна сидела за самоваром и разлива­

ла чай. Она задала веселый тон общему разговору, ко-

266

торый вертелся вначале вокруг всяких городских ново¬

стей, всевозможных слухов, носившихся по городу,

анекдотов и шуток.

Потом разговор зашел о театре, о постановках Всево­

лода Эмильевича Мейерхольда.

Александр Александрович очень высоко ценил даро­

вание Мейерхольда, питал к нему искреннюю симпатию и

дружил с ним, но к его ранним работам относился кри­

тически. Завязался спор, в котором Любовь Дмитриевна

оказалась на моей стороне, что меня очень порадовало.

(Позднее я узнал, что Любовь Дмитриевна вместе с

актрисами В. П. Веригиной и H. Н. Волоховой работала

в давние времена в театре под руководством Мейерхоль­

да.)

Когда за потухшим самоваром мы остались вдвоем,

Александр Александрович снова спросил меня о моих

планах. Выслушав меня, он сказал:

— Мне хочется помочь вашим издательским планам,

но я не могу нарушить договор с издательством «Зем­