Александр I, Мария Павловна, Елизавета Алексеевна: Переписка из трех углов (1804–1826). Дневник [Марии Павловны] 1805–1808 годов

Желание вновь увидеть Вас во мне очень сильно. Я подчиняю его, однако, тому, что сами Вы называете приличием (уместным в данной ситуации). __ Да поможет и да направит Вас во всем Всемогущий Бог, это мое самое горячее желание, которое я адресую Вам в первые дни наступившего Нового года и которое я не устаю повторять ежечасно. Поблагодарите тысячу раз Великого Герцога и Великую Герцогиню за их участливую память обо мне в мой Праздник. __ Целую ручки Вашим Малюткам и обнимаю Вашего Мальчика. Могу сказать, что первых я люблю всем сердцем. То же будет и с любезным Малюткой, когда я с ним познакомлюсь, в настоящий момент я могу испытывать к нему лишь слепую привязанность, почти не имев возможности его видеть.

Прощайте, любезный нежный Друг, тысячу приветов Вашему Мужу, и знайте, что я люблю вас всеми фибрами моей души.

ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСЕЕВНА – МАРИИ ПАВЛОВНЕ

[733]

Петербург,

31 января / 12 февраля 1820 года.

Ваше неизменное внимание, любезная моя Сестрица, которое я расцениваю как доказательство дружбы столь же неизменной, вызывает во мне весьма прочувствованную благодарность; я выказала ее, получив Ваше письмо, в котором Вы изволили мне говорить о моем Дне рождения, и благодарю Вас за то от полноты сердца; через несколько дней мы будем праздновать Ваш День рождения, позвольте же мне предвосхитить этот день и послать Вам свои пожелания, потому что мне столько же важно выразить Вам свою благодарность за все добро, которое от Вас исходит, сколь и высказать Вам вполне естественные пожелания счастья._____

Я удивлена и опечалена, что Вас оставили в неопределенности о недомогании Брата, имя которого не было названо. У Мишеля вновь случилось небольшое повторение его болезни[734]

два месяца тому назад. Затем Имп[ератор] в последние дни уходящего года заплатил дань какой-то эпидемии насморка, от которой смогли уберечься лишь немногие. Страшный насморк и непрестанная головная боль были основными признаками этой болезни, которая у Имп[ератора] приняла очень ярко выраженную форму. Вы знаете, как он не любит лечиться, но на этот раз он не дал себя одолеть болезни и счастливо одержал над ней победу. Признаюсь, что я была несколько обеспокоена, увидев, как он, едва выздоровев, без головного убора и в одном мундире присутствовал 6 января при 24-градусном морозе при чине Водосвятия. Небеса хранили его в этот раз, как и во множестве других, и воистину, по тому риску, которому он подвергался, это можно было бы приравнять к участию в боевом сражении. Я не боюсь писать Вам с чересчур большими подробностями о том, что касается Его, я слишком хорошо Вас знаю, чтобы быть уверенной, что все, что с Ним происходит, Вам интересно.

Траур и большие холода несколько испортили у нас придворные празднества. Теперь, когда Пост приближается, большие любители Масленицы спешат насладиться ей. Недавно в день рождения Мишеля у нас был очень красивый маскарад у Имп[ератрицы] – матери. Говорят, что 4 февраля она намеревается дать бал, идея которого мне очень нравится[735]. И она понравилась бы мне безмерно больше, если бы Вы сами смогли присутствовать на нем, любезная Сестрица. Поверьте, то, что я сейчас здесь говорю, не пустая фраза, и пожалуйста, никогда не сомневайтесь в тех чувствах, которые заставляют меня этого искренне желать. Осмелюсь ли я попросить Вас передать мою благодарность всем, кто имел любезность вспомнить обо мне. Моего Кузена я должна сама поблагодарить за его поздравления к Новому году, а Вас, любезная Сестрица, позвольте мне обнять наконец от чистого сердца.

Элизабет.

ЕЛИЗАВЕТА АЛЕКСЕЕВНА – МАРИИ ПАВЛОВНЕ

[736]

Петербург,

19 апреля / 1 мая 1820 года.