Александр II и Наполеон III. Несостоявшийся союз (1856–1870)

Видимо, он смутно догадывался о тех трудностях, которые возникнут у него при исполнении возложенной на него миссии. Причем, надо сказать, немалую часть этих трудностей он будет создавать себе сам. Обласканный двумя предыдущими государями – Александром I и Николаем I, – привыкший за восемнадцать лет пребывания в кресле министра напрямую решать вопросы с императором, граф Павел Дмитриевич с трудом будет мириться с необходимостью подчинять свою посольскую деятельность инструкциям министра иностранных дел князя А.М. Горчакова. Может быть, он рассматривал последнего как лишнего посредника между собой и государем. Кто знает?.. Так или иначе, но отношения между Киселевым и Горчаковым с самого начала приобрели несколько натянутый характер.

По всей видимости, Киселев слишком прямолинейно трактовал свой официальный статус личного представителя российского императора при Наполеоне III, и полагал, что он-то и есть единственный посредник между двумя монархами. Между тем в Париже в это время находился еще один представитель России – барон Ф.И. Бруннов. Он оставался там после окончания работы Парижского конгресса и отъезда графа А.Ф. Орлова, ожидая назначения нового посла. И хотя миссия Бруннова носила временный характер – он представлял Россию на Парижской конференции по разграничению в Дунайских княжествах, – Киселев не скрывал своего недовольства таким двойным представительством.

1 июля 1856 г. князь Горчаков отправил в Париж шифрованную телеграмму, уведомив барона Бруннова о назначении Киселева. Одновременно министр иностранных дел поручил выяснить, как отнесется к этому назначению император французов[231].

В своей первой депеше из Петербурга (10 июля 1856 г.) прибывший туда французский поверенный в делах Шарль Боден назвал графа Киселева наиболее вероятным кандидатом на пост русского посла в Париже. При этом он счел нужным отметить, что Киселев, будучи главой временной администрации Дунайских княжеств (Молдавии и Валахии) оставил там о себе самую добрую память. Введенная им в княжествах система управления, подчеркнул Боден, «обеспечила этой несчастной стране период спокойствия и относительного процветания, которых прежде она никогда не знала» [232]

.

15 июля при личной встрече Горчаков уведомил Бодена о назначении Киселева, но попросил держать эту новость в секрете до публикации высочайшего указа. Министр отметил выдающиеся способности Киселева как крупного государственного и военного деятеля. Он особо подчеркнул его близость к императору Александру, который просил нового посла повременить с отъездом в Париж, чтобы принять участие в предстоящей в Москве коронации[233].

А 16 июля из парижского посольства пришла шифрованная телеграмма от Бруннова. В ней говорилось: «Император [Наполеон] благосклонно встретил это назначение и выразил надежду, что брат бывшего посланника [Н.Д. Киселева] продолжит ту новую политику, основы которой так удачно заложил граф Орлов и которая продолжается до сих пор»[234]

. На следующий день в парижской правительственной газете «Монитёр» появилась информация о назначении графа Киселева чрезвычайным и полномочным послом во Франции.

2 октября 1856 г. Павел Дмитриевич отправился к новому месту службы. А несколькими днями ранее, опережая приезд посла, в Париж был направлен курьер с личным письмом императора Александра к Наполеону III. «Сир, брат мой, – писал Александр, – я не хочу направлять посла Вашему Императорскому Величеству, не удостоверившись, что это именно тот человек, который сможет полностью завоевать Ваше расположение. Граф Киселев будет надежным и верным выразителем моих чувств и мыслей, рассказывая Вам о том, как я верю в преданность Вашей дружбы и как я надеюсь на то, что отношения между нашими империями будут укрепляться и дальше»[235]

.

26 октября 1856 г., «немного уставшим», как сообщал Бруннов, граф Киселев прибыл в Париж, и уже на следующий день приступил к своим обязанностям. Вскоре он получит личное письмо от князя Горчакова, в котором среди прочего говорилось: «Мы имеем на самом важном для нашей дипломатии посту такого представителя Императора, о котором можно было только мечтать» [236].

Перед отъездом Киселев получил от Горчакова две инструкции, которыми он должен был руководствоваться в своей дипломатической деятельности. Первая инструкции носила общий характер. В ней определялись основные принципы и цели внешней политики Александра II, как в целом, так и в отношении Франции[237]. И в том, и в другом случаях эти принципы и цели существенно отличались от политики предыдущего царствования.

Основополагающим принципом внешней политики России объявлялось следование решениям Венского конгресса 1815 г. В особенности подчеркивалась необходимость противодействия любым «подрывным попыткам» нарушить сложившийся в Европе порядок, долгое время обеспечивавшийся стараниями государств Священного союза.