Александр Великий. Мечта о братстве народов

Впрочем, к данной свадьбе это событие отношения не имело. Дело в том, что после битвы при Иссе Барсина, вдова Мемнона Родосского, была доставлена к Александру. Следуя за ним в своей роскошной колеснице, она на протяжении всего похода была центром внимания и украшением свиты Александра — смелая, никогда ни на что не сетовавшая, верная своему возлюбленному. Гетера Таис, участвовавшая в поджоге Персеполя, была ее соперницей. Появились и еще 364 «конкурентки», когда Александр в конце концов решил уступить уговорам своего персидского советника и устроить гарем. Ведь «царю царей», твердили они, ни за что не убедить подданных в своем величии, если у него не будет гарема с 365 наложницами.

Разумеется, и об этом говорили в Афинах, вспоминая по такому случаю Геракла, величественного предка Александра, о котором всякому было известно, что он «переженился» на всех пятидесяти дочерях Тестия и для того, чтобы лишить их всех девственности, ему понадобилась только неделя. Даже для полубога это было проявлением незаурядной мужской силы. Ребенок, которого произвела на свет Барсина, был мальчик, и назвали его, разумеется, Гераклом. Однако в данном случае имя не стало символом счастливой судьбы его юного обладателя, что и нашло свое трагическое подтверждение вскоре после смерти его отца.

Во время перемирия Александр величественно, как и подобает царю, удалился в Бактру, где задержался на некоторое время: он принимал посланников из завоеванных им стран, опрашивал агентов, действовавших в еще не завоеванных, осыпал щедрыми дарами сатрапов, хорошо зарекомендовавших себя, и наказывал тех, кто не сумел оправдать доверие.

Но его главные заботы касались армии. Потери в затянувшейся на два года войне в Бактрии и Согдиане были ощутимы, причем солдаты гораздо чаще умирали от болезней, нежели от ран, полученных в сражениях; число умерших было настолько велико, что отдельные подразделения не удавалось пополнить за счет земляков-македонян. В самой Македонии уже давно миновало то время, когда был призван последний новобранец. Контингента вновь набираемых наемников из Греции и Малой Азии (а их было в общей сложности двадцать тысяч человек) явно не доставало. Появлялось все больше войсковых подразделений, состоявших целиком из иранцев. Но даже их не хватало, поэтому Александр вынужден был пополнить армию тридцатью тысячами молодых людей из числа местных жителей, выходцев из известных семей, почти сплошь добровольцев, и, дав им в руки македонское оружие, обучать македонским методам ведения войны. После этих упражнений персы заучивали и писали греческие слова. «Неужели они вскоре станут командирами, которым мы должны будем подчиняться?» — втихомолку изумлялись македонские солдаты.

Что же касалось конницы, то здесь ощущался недостаток не столько во всадниках, сколько в лошадях. Трупы их отмечали путь, пройденный Александром, в пустынях, где они гибли от жажды, на горных перевалах, где они замерзали, в степях, где падали загнанными во время бесконечных маршей, — не говоря уже о тех, которых поражали стрелы и копья противника, порубили мечи, уничтожая или калеча этих животных. А без лошадей нельзя было не то что управлять империей, а даже организовать военную кампанию!

… и покоривший Азию Александр

Количество мидийских лошадей сильно сократилось. Их разводили в Нисайе и Фергане, на северо-западе Ирана, и в античные времена им не было равных по выносливости и быстроте. И, если Персии и удалось покорить мир, утверждает Элвин Хартли Эдварде, британец, знающий толк в лошадях, то этой победой она обязана не в последнюю очередь нисайской породе лошадей.

Однако, несмотря на потери, необходимая численность конницы относительно быстро была восстановлена. У границ Бактрии и неподалеку от Мараканды разводили лошадей бактрийцы и согдийцы, по ту сторону Окса паслись табуны лошадей скифов. Александр хэчень внимательно следил за тем, чтобы лошади приобретались за деньги, а не конфисковывались. Наибольшим спросом пользовались молодые лошади, почти жеребята, которых еще требовалось объезжать. Фессалийцы, которые лучше всего были знакомы с этим делом, наверняка знали и обе книги Ксенофонта: Peri Hippikes — («О верховой езде»), уже нами упомянутую, и очень важную для людей военных Hipparchikos, содержащую указания для высших чинов кавалерии.