Александрия. Тайны затерянного города

В Бимаране Массон с замиранием сердца ждал, пока нанятые им работники докопаются до центра одной из ступ. «Когда вершина была расчищена, я проник внутрь и быстро наткнулся на многообещающие предзнаменования, – писал он. – К моей радости, работники нашли сложенную из сланца камеру, внутри которой находился полуразвалившийся холмик. В нем при самом тщательном осмотре и при последующем растворении породы в воде не нашлось ни осколков костей, ни каких-либо обломков». Массон был разочарован. После нескольких дней трудов он нашел всего лишь кучку пыли и паука, свившего в ступе паутину «и сбежавшего из своего потайного угла, когда наши грубые руки нарушили скрытность его убежища и впустили туда свет»[346].

Неподалеку была еще одна ступа, в которой уже похозяйничал Хонигбергер. Впрочем, трансильванец не смог ничего в ней раскопать и удалился с пустыми руками. Чутье подсказывало Массону, что внутри стоит порыться еще. На последние деньги он отправил туда своих землекопов, опасаясь, что снова не найдет ничего, кроме паука-одиночки.

В этой ступе землекопы опять нашли «небольшое помещение со стенами из сланцевых плит», но уже не пустое. На полу стоял саркофаг из серого мыльного камня, рядом с которым валялись монеты со знакомыми Массону словами «Царь Царей». Массон не сводил глаз с саркофага. Медленно и осторожно он приоткрыл его крышку. Внутри поблескивали металл и какие-то украшения. Каменный саркофаг оказался полон «жемчуга, сапфировых бус, драгоценных камней. А посередине стояла… шкатулка из чистого золота»[347].

Массон благоговейно вынул шкатулку из саркофага. Она составляла 6,5 см в высоту и была завернута в ткань цвета старого красного вина. Ее возраст приближался к 2000 лет. Некогда, в 1 веке н. э., кто-то из афганских мастеров выковал на золотой пластине восемь изящных фигурок. В центре находился Будда в свисающих складками одеждах, похожих на греческую тунику, в позе античной или ренессансной флорентийской скульптуры под названием «контрапост»: с подогнутым коленом и опорой на одну ногу. По бокам от Будды стояли индуистские боги Брахма и Индра.

В наши дни Будда вездесущ: ежегодно изготовляются миллионы его фигурок, в любом уголке мира можно найти десятки миллионов Будд. Но первоначально буддисты были против того, чтобы изображать Будду в виде человека. Раннее буддистское искусство символично: в нем было дерево Бодхи, отпечатки ног Будды. Массон держал в руках самое раннее изображение самого Будды из всех найденных и поддающихся датировке. То было открытие из тех, что меняют мир, равнозначное обнаружению первого в истории изображения Иисуса Христа. Это был Будда в позе древнего грека, в окружении индуистских богов, с кистями рук в расположении «мудра» – жест с простым смыслом «Добро пожаловать, мир вам».

7

«Потос»

Повсюду, где появлялся Александр Македонский, после него оставались легенды. В Египте его чтили как бога: в западной пустыне, в оазисе Каср-эль-Микисба, раскопан храм Александра. В Греции его проклинали как варвара. «Он не грек, – говорил афинский оратор Демосфен об отце Александра Филиппе, а заодно и о его сыне. – В нем нет ничего от грека. Он даже не достойный варвар. Он – зараза. Он из Македонии. В Македонии не купить даже приличного раба»[348][349].

Александр забрался очень далеко. Но рассказы о нем проникли гораздо дальше. Существует исландская «Сага об Александре», армянский эпос о нем, поэма на острове Бали и французский рыцарский роман. За две тысячи с лишним лет эти сказания разрастались и превращались в легенды. В средневековой Европе Александр возносится к звездам на крыльях грифонов. Он прокрадывается в Коран (как «двурогий»), в фольклор евреев Ирака, где изображен тоже с рогами, но от застенчивости отрастил волосы, чтобы их скрыть, и убил своих цирюльников. В Эфиопии Александр Македонский открывает посреди пустыни волшебный город с пляшущими роботами. В «Тысяче и одной ночи» он сам строит волшебный город, Город Меди, в «Андалусской пустыне, недосягаемый благодаря заслону из чар»[350]

. Александр – царь легенд. На протяжении более 2000 лет он был универсальным вместилищем всего на свете. Один историк назвал его «бутылью, в которую можно налить любое вино»[351].

Но оставалось место, где легенда об Александре находилась почти под запретом, – Персия.

Когда в 334 году до н. э. Александр Македонский вступил в Азию, Персидской империей правил Царь Царей Дарий III. Его империя и богатство казались бесконечными. Но Александр за несколько лет разгромил ее вдребезги. Пал Египет, распахнул свои ворота Вавилон. Царское войско было разбито в бою. Скоро от власти Дария ничего не осталось: его города были захвачены, армии бежали, советники выступили против него. К 330 году Дария настиг сам Александр. Древнегреческий историк Арриан зафиксировал последние мгновения Царя Царей: