Александрия. Тайны затерянного города

Кабульский рассказчик видел, что его рассказы воплощаются в жизнь. По утрам он просыпался с улыбкой до ушей и торопился приняться за работу.

Но однажды в начале 1835 года Массон получил письмо. Прочел его – и уронил на пол.

Письмо было от шефа шпионской сети Ост-Индской компании Клода Уэйда. Уэйд знал все. Он знал, что Чарльз Массон раньше был рядовым Бенгальской артиллерии Джеймсом Льюисом. Знал, что он дезертир и что почти десять лет находится в бегах. Его послание Массону было незамысловатым: теперь ты мой.

8

Наш человек в Кабуле

«Вы чего-то ищете, – написал однажды Руми[393], – а что-то ищет вас».

Клод Уэйд искал рядового Джеймса Льюиса с самого его бегства от Ост-Индской компании в 1827 году.

Уэйд был приземистым вечно голодным человечком с ямочкой на подбородке, усами торчком и обликом сонного паука[394]. Вся разведывательная информация из Афганистана проходила через его руки, недаром французский путешественник Виктор Жакмон назвал его «королем границы»[395]. Он обожал деньги и заслужил своей любовью к взяткам прозвище «бакшиш-сагиб», Мистер Откат[396], но главной его страстью была информация. Из неприметного домика в пыльной Лудхияне – городке настолько сонном, что и сегодня там по новеньким сияющим трассам разгуливают коровы, а тракторы тарахтят мимо брошенных особняков, – он плел свою паутину и шептал на ухо царям. Когда до вас доходило, что Уэйду что-то нужно, он уже прятал полученное от вас под замок.

Осенью 1827 года Уэйд получил донесение о двух дезертирах из Бенгальской артиллерии, Джеймсе Льюисе и Ричарде Поттере. Иосия Харлан находился тогда в Лудхияне и убеждал Шуджа-Шаха в своей способности вернуть его на трон в Кабуле. Уэйд показал Харлану донесение и попросил его следить, не появится ли эта парочка поблизости. Когда через пару недель Харлан столкнулся с Массоном в Ахмедпуре, то благодаря «сообщению, полученному правительственным чиновником в Лудхияне незадолго до моего отъезда», сразу понял, кто это. «Я заключил, что в сообщении говорилось именно об этих людях. Впоследствии это подтвердилось»[397].

Харлан говорил Массону, что он «не связан с британскими властями, поэтому ни корысть, ни долг не подталкивают меня выдать его ни теперь, ни после»[398]. Но, как и все связанное с Иосией Харланом, это было не вполне верно. Он отбыл из Лудхияны прочно нанизанным на крючок Уэйда. Добравшись до Кабула, американец стал вербовать там доносчиков для Ост-Индской компании. Он даже обращался к брату Дост-Мохаммеда Джабар-Хану «с советом отправить дружественное послание британскому агенту в Лудхияне»[399]. Перебежав от Шуджа-Шаха к Ранджиту Сингху, Харлан продолжил извещать Ост-Индскую компанию обо всем происходившем при дворе последнего, вплоть до работы кишечника махараджи. «После моего прибытия сюда, в Лахор, – доносил он, – у махараджи случилась легкая диарея. Упомянутое вами сообщение о серьезном ухудшении состояния махараджи неверно»[400]

. Когда в 1833 году Уэйд получил донесение о появлении в Кабуле некоего Массона, утверждавшего, что он «не был в Индии двенадцать лет и все это время путешествовал»[401], он догадался, что на самом деле загадочный иностранец – «дезертир из нашей артиллерии»[402].

Пока Массон беззаботно обитал в Кабуле, Уэйд собирал на него досье. Когда Массон отправился в Бамиан к Хаджи-Хану, Уэйд уже знал, куда он держит путь, чем занимается и сколько заплатил за лошадь. Когда Массон писал в Кабул друзьям, прося у них «чай, вино, писчую бумагу и кое-какую одежду», Уэйд знал и об этом[403]. Но доказательств, позволяющих приступить к делу, он еще не собрал.

Последнюю деталь головоломки ему предоставил британский путешественник доктор Джеймс Джерард. Тот пребывал в восторге от общения с Массоном в Кабуле и, «хотя и сомневался, чем занимается этот загадочный человек, старался не ранить его чувства расспросами, а сам он не пытался излить мне душу». Но чем больше времени проводил Джерард в компании Массона и чем больше узнавал о его открытиях, тем сильнее становилось его нетерпение «проникнуть в его тайну»[404].

Возвращаясь в Индию, Джерард остановился в Лахоре. Иностранные наемники Ранджита Сингха были увлечены древней историей, и Джерард развлекал их рассказами о встреченном в Кабуле «скромном» исследователе, его «незаурядных достоинствах» и о том, какой «свет прольют его занимательные изыскания на историю, древности и нынешнее состояние Афганистана». Как-то раз его восторги были прерваны фырканьем в углу: Иосия Харлан не сдержал своего негодования. И тогда, как пишет Джерард, «завеса пала»[405].