Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Итак, на сей раз в покушении на Алексея участвовали Ааронии — потомки болгарских царей. Эта семья давно стала греческой, как и потомки арабов Анемады. Ааронии уговорили своего раба совершить убийство. Этого раба звали Димитрий. По происхождению он был «скиф». Это означало, что он происходит из северных стран — мог быть болгарином, русским, куманом или печенегом. «Кровожадный Димитрий точил меч и готовил к убийству свою десницу», — пишет Анна.

Однако Алексей вновь избежал опасности. Его спасла интуиция. Царь неспроста брал жену в походы. Императрица была осведомителем и охранником. Пока она находилась рядом, никто не мог проникнуть к базилевсу. Трудно сказать, насколько профессионально работала Ирина. Возможно, мы чуть преувеличили, говоря, что царица играла роль начальника дворцовой контрразведки. Но, с другой стороны, намеки принцессы Анны весьма красноречивы. Из ее книги следует, что Ирина взяла на себя управление сетью шпионов и осведомителей, которыми раньше руководила Анна Далассина.

Так или иначе, пока царица находилась в ставке базилевса, заговорщики даже не пытались уничтожить Алексея. Они стали думать, как бы заставить Ирину уехать. Никаких толковых мыслей на этот счет не приходило. Наконец сдали нервы.

«Кровавые убийцы, — пишет Анна, — видя, что неусыпный страж — я говорю об императрице — все еще медлит с отъездом, потеряли терпение». Они написали фамусу и подкинули ее в царский шатер. Фамуса — латинское слово, перешедшее в греческий. Оно «означает записку, содержащую брань», считает нужным пояснить своим читателям Анна Комнина. Проще говоря, это донос. Русские люди, знакомые с родной литературой, наверняка вспомнят персонажа по фамилии Фамусов. Его фамилия как раз и означает «доносчик».

О чем же написали в своей фамусе «кровавые убийцы»? Они «советовали самодержцу продолжать дальше свой путь», а царице — вернуться в Константинополь.

Письмо не возымело действия. Алексей, как человек военный, вообще не любил доносов. Он действовал иначе: через шпионов. Такова была политическая традиция Византии. По обычаю, сама фамуса предавалась огню, а ее авторы (если таковых находили) несли суровые наказания. Иными словами, «коварные и лживые византийцы», какими мы их знаем по историческим романам, ненавидели доносы. Анонимщиков преследовали, безымянные пасквили не принимались к рассмотрению. Это не значит, что среди ромеев не было подлецов и мерзавцев. Такие люди есть в любом обществе. Византийское — не лучше и не хуже других.

Между тем анонимщики не успокоились. Однажды после завтрака они подбросили вторую записку, прямо на императорское ложе. Новая фамуса содержала нападки на императрицу и требовала немедленного возвращения Ирины в Константинополь. Какие использовались аргументы, мы не знаем. Вероятно, говорилось о медленном движении войска из-за присутствия женщины, о любви царицы к комфорту и о ее вредных советах. В конце были написаны зловещие слова, чтобы запутать дело: «Это пишу я, монах, которого ты сейчас не знаешь, но увидишь во сне». Однако скептичного Алексея трудно было запугать такой чепухой. За завтраком при императоре находилось несколько доверенных лиц. В числе прочих — Феодор Аароний, один из заговорщиков. Внешне все выглядело спокойно. Был один нюанс: бдительный царь Алексей уже знал, кто подбросил письмо. О том, как это произошло, мы расскажем ниже. Сохраняя спокойствие, царь повел интеллектуальную игру. Он обратился к своей супруге Ирине:

— Фамусу подбросил или я, или ты… или кто-нибудь из присутствующих здесь.

С этими словами царь обвел взглядом придворных.

У Феодора Аарония, должно быть, душа ушла в пятки при этих словах. На цивилизованном Западе его немедленно бы арестовали, бросили в какую-нибудь Бастилию и под пытками вытянули признание: кто сообщник, почему подбросили анонимку и т. д. После чего состоялась бы эффектная казнь. Заговорщикам вырвали бы языки и гениталии, отрубили конечности и бросили подыхать на плахе. Например, так казнили вельмож во Франции и Англии в XIV веке — вспомним серию романов Мориса Дрюона «Проклятые короли», где со знанием дела описаны подобные казни.^{81}

В обеденном покое повисла тяжелая пауза.

…А теперь о том, как Алексей узнал про заговорщиков. На письмо наткнулся некий евнух Константин. Евнух был непростой. Раньше он служил отцу Алексея. Затем вошел в штат прислужников императрицы. Вот еще одно свидетельство о том, как и от кого Ирина получала сведения. Евнух дежурил ночью и «творил обычную молитву», находясь, однако, вблизи царского шатра. Словом, караулил и прислушивался. Его внимание было тотчас вознаграждено. Скопец Константин подслушал тихий разговор нескольких людей. Наконец кто-то из них воскликнул:

— Не будь я человек, если не явлюсь к императору, не раскрою ему весь ваш замысел и не расскажу о подброшенных фамусах.

Евнух не растерялся и послал своего слугу разузнать, кто это был. Слуга выследил кричавшего. Это был Стратигий, прислужник Аарона Аарония, одного из главных заговорщиков.