Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Стратигия немедленно, той же ночью, привели к императору. Алексей лично допросил холопа. Последний сдал всех. Он обстоятельно изложил историю с анонимками, рассказал, кому принадлежал замысел убийства царя и как это планировалось осуществить.

Мой господин Аарон Аароний, — сказал холоп, — вместе с другими небезызвестными твоей царственности людьми, о император, готовил на тебя покушение и подослал к тебе убийцу Димитрия, моего товарища по рабству, родом скифа. Этот Димитрий — человек твердого нрава и готовый на все, с душой зверской и жестокой. Ему вручили обоюдоострый меч. Отдали приказ: подойти к тебе и вонзить меч в императорское тело.

Подозрительный и осторожный Алексей тотчас спросил:

— А не плетешь ли ты это обвинение из ненависти к господам и своему товарищу — Димитрию? Раскрой мне всю правду. Если будешь уличен во лжи, то против тебя обернутся все обвинения.

Арестованный Стратегий утверждал, что все так и есть. Он был готов показать место, где лежат доносы-фамусы. Мешкать не стали. Люди царя вместе со Стратигием проникли в шатер Аарона, нашли его походную сумку, а в ней — черновики анонимок. Других доказательств не требовалось.

Утром после завтрака, когда окончательно разобрались с письмами и с людьми, написавшими их, начались аресты. Допросы и разбирательства продолжались пять дней. Наконец все было кончено. Аарона Аарония отправили в ссылку в Хировакхи. Его брата Феодора — в Анхиал. Алексей продолжал поход.

3. Дежа-вю: осада Диррахия

Царь двигался к Фессалоникам. Это место назначили сборным пунктом. Отовсюду подтягивались ромейские отряды. Наконец войско собралось, и ему устроили смотр. Здесь были стратиоты, наемники, ополченцы. Какой контраст по сравнению с полками, собранными 20 лет назад для похода против норманнов! Принцесса Анна не жалеет эпитетов для описания армии, которая собралась на равнине возле Фессалоник. «Казалось, будто бронзовые статуи или отлитые из меди воины недвижно стоят на равнине, лишь потрясая своими копьями и горя желанием пронзить ими врагов».

Алексей провел строевые учения, остался доволен и продолжил марш. Он выделил новобранцев, а начальниками над ними поставил тех, кого сам обучил военному искусству во время сборов в этом году. Этих начальников было 300 человек — все как на подбор статные красавцы, «искусные стрелки из лука и непревзойденные метатели копий». Они образовали младший офицерский состав и, вероятно, сделались сотниками. Следовательно, новобранцев было 300 сотен — 30 тысяч солдат. К этому следует добавить наемников и ветеранов — еще тысяч десять воинов. Иными словами, Алексей добился численного превосходства над войском норманнов.

Новобранцев отправили вперед, чтобы они заняли ключевые дороги и перевалы. Сам император зазимовал в Фессалониках.

* * *

В это время под стенами Диррахия продолжались бои. Боэмунд разбил лагерь напротив восточных ворот города. Князь рассчитывал захватить Диррахий за зиму, а весной перейти в наступление на Балканах. Конечной точкой наступления должен был стать Константинополь.

Боэмунд имел все основания для оптимизма. Когда-то его отец Роберт Гвискар располагал небольшой армией, но даже с ней чуть не захватил Византию. Силы Ромейской империи выросли, но выросла и мощь норманнов. Под знаменем Боэмунда — огромная армия. Его пропаганда дала замечательный результат. Это настоящий крестовый поход против православных!

Норманна поддерживали крупные феодалы Италии и Франции. Сам французский король отдал князю свою дочь в жены. Разве мог предок Боэмунда — скромный барон д’Отвилль — рассчитывать, что его внук удостоится такой чести? Это была сказка. Рыцарский роман, воплощенный в реальность.

Так размышлял Боэмунд. Но князь просчитался. В Диррахии оказалось достаточно припасов, чтобы выдержать долгую осаду. Зима прошла впустую. Положение Боэмунда даже немного ухудшилось, потому что в Адриатику вошел византийский флот. Он прибыл на подмогу тем кораблям, что уже курсировали в море. Это подоспела эскадра, которую дальновидный Алексей приказал строить на Кикладских островах.

В ответ Боэмунд сжег свои транспортные суда. Он сделал это, чтобы корабли не стали добычей ромейского флота. Кроме того, князь хотел показать своим воинам, что обратной дороги нет.

«С первой улыбкой весны», как пишет Анна, Боэмунд активизировал осаду злополучного Диррахия. Нужно было спешить. Ходили слухи, что в лагерях под Фессалониками император Алексей собрал крупную армию.

Норманны окружили стены Диррахия и начали перестрелку. Ромеи, в свою очередь, обстреливали врага со стен и башен, совершали вылазки и не давали норманнам передышки.

В то же время Боэмунд приказал строить тараны, черепахи и прочую осадную технику. Так прошла весна. Наступило лето 1108 года. «Но не смог Боэмунд поколебать мужества ромеев». Византийцы словно превратились в других людей.^{82}