Алевтина

В конце концов я осознала, что больше не могу выносить постоянное столкновение с бюрократией и дышать её отвратительным пыльно-бумажным запахом, и мне пришлось обратиться за помощью к Ларисе Александровне: она упросила своего старого знакомого Максима Ивановича сдать мне задёшево комнату.

Спустя какое-то время я стала искать работу, и Лариса Александровна предложила мне устроиться на почту, которой заведовала другая её знакомая. Эта идея мне сразу понравилась: с самого детства я любила копаться во всяких бумажках-марках-конвертиках, и предложение сделать это своей профессией мне показалось заманчивым.

Бумажек-марок-конвертиков на почте действительно было много, но ещё больше там было пожилых людей: одни приходили по старинке забирать пенсию наличными, другие присоединялись к первым от скуки, чтобы хоть с кем-то поговорить.

Мы занимались не только отправкой писем с посылками и выдачей пенсий, но и торговлей. Прямо на входе в отделение располагался большой стеллаж с прессой – очень странной, но при этом неизменно пользующейся высоким спросом. Чего стоили одни названия: «Газета-целительница» соседствовала на полке с «Шокирующими тайнами звёзд», а почти половину стеллажа занимали бесчисленные сканворды и кроссворды с заголовками, почему-то непременно содержащими в себе слово «тёща». Именно такие обычно разгадывают люди в поездах, поэтому мне всегда казалось большим маркетинговым упущением, что они не продаются сразу в комплекте с отварными яйцами и курицей в фольге.

Зайдя сейчас в здание почты и с трудом протиснувшись сквозь толпу бабушек, оживлённо обсуждающих чипирование населения, я подошла ко второму окошку, за которым работала моя коллега Саша.

Она была почти вдвое меня старше, но просила обращаться к ней на ты. У Саши был очень сиплый голос, которым она немного испугала меня при первой встрече, но, начав с ней работать, я увидела, насколько на самом деле это приятный, добрый и отзывчивый человек. Правда, у неё был один большой недостаток, сильно мешающий в работе, – поразительная рассеянность. Саша постоянно что-то забывала, теряла или путала.

Однажды она умудрилась за один день посеять степлер, заколку и флешку с важными документами. В конце смены, когда мы стали собираться по домам, она обнаружила, что не может найти ещё и свой паспорт, и нам пришлось обыскивать всю почту. Безуспешно прошерстив все закутки, мы, лелея в душе последнюю надежду, обратились к уборщице: «Извините, пожалуйста, вы не находили где-нибудь здесь паспорт?» Та подняла брови и открыла большой пластиковый пакет, который всё время носила с собой: в нём лежали и Сашин паспорт, и флешка, и заколка со степлером. «Ну бедовая я, бедовая!» – жалобно просипела Саша, и у неё на глазах совсем по-детски проступили слёзы.

Сегодня Саша выглядела очень задумчивой. Когда я подошла к ней и поздоровалась, она даже не сразу меня заметила.

– Ой, привет, Аля! – вдруг отреагировала она так растерянно, как будто я её разбудила.

– Как поживаешь? Меня тут попросили письмо в ящик бросить – решила заодно тебя проведать.

– Ой, да как обычно поживаю… – сказала Саша и грустно вздохнула. – А что за письмо?

– У моего соседа племянница замуж вышла, и он её там поздравляет.

Саша мгновенно оживилась: в её глазах вспыхнули огоньки заинтересованности. Я знала, что тема женитьбы для неё особенная: о своём желании выйти замуж она говорила примерно всё свободное время.

Жила Саша одна. Её единственным близким человеком была пожилая мама, которую она регулярно ездила проведывать в другую часть города. Сашина зацикленность на теме замужества меня удивляла: хоть я прекрасно понимала стремление спастись от одиночества, желанием именно вступить в официальный брак со всеми этими документами и штампами проникнуться я не могла – у меня это ассоциировалось с тем самым противным бюрократическим пыльно-бумажным запахом.

Пытаясь достичь своей заветной цели, Саша то и дело с кем-то знакомилась, но всех потенциальных избранников своим поведением отпугивала.

– Эх, вот кто-то замуж выходит, а я так и останусь старой девой… – обречённо просипела Саша в ответ на мои слова про письмо.

– Как Нина Ивановна? – внезапно поинтересовалась я, чтобы сменить тему.

– Как обычно, – ещё более грустно ответила Саша.