Альфа и Омега

Я думала об этом, стоя напротив зеркала в женском туалете и глядя на саму себя. Бесформенные толстовки, растянутые свитера, широкие джинсы, кеды или балетки — все это было частью моего повседневного гардероба не потому, что мне так уж нравился подобный стиль. Просто так легче было оставаться незаметной, насколько это вообще возможно в мире, где твой запах расскажет половину твоей биографии еще до того, как ты откроешь рот. Я любила свое тело, любила его изгибы, его упругость в одних местах и податливую мягкость в других. Я любила свои яркие рыжие волосы, стекающие жидким золотом по моим плечам, когда я в редких случаях позволяла себе их распускать. Свои карие глаза, в солнечном свете походившие на темный янтарь. Я любила даже свои недостатки — маленькие пальцы, немного разного размера глаза, не слишком пухлые губы и обязательно высыпающие к лету веснушки, похожие на настоящее нашествие саранчи. Иногда я задавалась вопросом, какой бы я была, если бы родилась не-бестией. Считалось бы мое тело привлекательным, если бы я пахла иначе? Если бы двигалась не так плавно и текуче, если бы мой голос не звучал так томно и маняще, когда я ощущала в себе желание? Если бы в такие моменты мой взгляд не становился голодным и беспутным, а между ног не текло так сильно, словно бы единственным моим предназначением действительно было только удовлетворять своего альфу так, чтобы он забывал, на какой вообще планете находится? Где заканчивалась моя биология и начиналась моя личность? Где была омега, а где — Хана Росс? И существовало ли между ними хоть какое-то отличие? Или же, как и говорила Джен, уйдя от своей истинной природы, я бы перестала быть собой и стала кем-то совсем другим?

За моей спиной мягко хлопнула дверца туалетной кабинки, и, переведя взгляд, я увидела в зеркале отражение незнакомой женщины немногим старше меня. В общественных туалетах я всегда старалась дышать через рот или носить маску, чтобы не тревожить свое чуткое обоняние, поэтому не сразу почувствовала, что здесь пахнет еще одной бестией.

— Вы тоже омега, верно? — вырвалось у меня, когда она подошла ближе. У нее были полные и покатые бедра, тяжелая грудь и изумительно чувственные черты лица. Они были словно созданы для того, чтобы в любовной горячке искажаться в блаженных гримасах, снова и снова требуя продолжения.

Она посмотрела на меня удивленно и как будто даже слегка оскорбленно. Да, пожалуй, мой вопрос прозвучал бестактно, и, наверное, мне не стоило быть настолько прямолинейной.

— Вы из отдела документооборота, верно? — наконец уточнила женщина, вымыв и высушив собственные руки.

— Да, — кивнула я. — Странно, что мы столько работаем на одном этаже и ни разу не виделись.

— А с чего бы нам видеться? — выразительно подняла брови она. — На корпоративные детские утренники вы явно не ходите.

То, с каким неожиданным презрением это было сказано, заставило меня прикусить язык и опустить взгляд на ее руки. На ее безымянном пальце горделиво красовалось кольцо. Ну конечно. Она была совсем другого поля ягода — замужняя и, видимо, успевшая обзавестись потомством. Омега, честно исполняющая свой долг перед обществом, прямая противоположность мне, которая в свои двадцать восемь до сих пор не дала себя охомутать хоть бы и первому попавшемуся альфе только для того, чтобы соответствовать социальным требованиям и ожиданиям.

— Верно, — выдохнула я, отведя глаза и немного нервно пощипывая край своих длинных рукавов.

— Это не мое дело, дорогуша, но ты бы не затягивала с этим, — наставительно произнесла старшая омега. — В твоем возрасте у меня уже трое детенышей было. Это счастье — исполнить свой материнский долг и посвятить себя семье.

Теперь я явственно ощущала на ней запах ее альфы — тяжелый и густой, немного маслянистый. Он резко контрастировал с ее собственным, более мягким и душистым, и покрывал ее с головы до ног. Даже не видя его, не представляя, как он выглядит, я ощущала его присутствие и его прикосновения к ее коже. Он был повсюду, словно назойливая муха, он словно бы настойчиво повторял снова и снова: «Это мое, мое, мое». Интересно, сам альфа так же пропитался запахом своей омеги? Смогла бы я почувствовать ее, стоя рядом с ним? Или же только таких, как мы, можно клеймить и называть собственностью? Почему-то прежде я не задавалась этим вопросом — может, потому, что сталкиваясь с чужим альфой так близко, чтобы разобраться в нюансах его запаха, мне больше всего хотелось не заниматься этим, а просто удрать подальше?

Я не знаю, зачем вообще завела этот разговор. Второй день подряд меня тянуло к незнакомым людям с дурацкими вопросами. Как если бы чужие голоса были единственным способом заглушить этот проклятый шепот, что шелестящим отзвуком все еще звучал у меня в голове.

Омега… Кто ты?