Алькатрас и Кости Нотариуса

Я должен извиниться за начало предыдущей главы. Моя цель — написать книгу самого что ни на есть легкомысленного содержания, ведь попытавшись сказать что-то по-настоящему важное, я рискую внушить людям еще большее уважение или пиетет перед моей персоной. Поэтому мне стоит попросить вас об одной услуге. Возьмите ножницы и вырежьте из этой главы несколько следующих абзацев. А потом заклейте ими начало предыдущей, чтобы вам больше никогда не пришлось читать эти претенциозные нравоучения.

Готовы? Поехали.

Жил да был на свете кролик. Как-то раз он закатил на свой день рождения вечеринку. И была она самой-самой. Ведь именно в этот день кролик обзавелся базукой.

В своей базуке кролик души не чаял. И постоянно что-нибудь взрывал на ферме. Он взорвал конюшню Лошади Лорейн. Взорвал загон Поросенка Пагсли. Взорвал курятник Цыпленка Цезаря.

— У меня самая-самая лучшая в мире базука, — говорил кролик. Но потом друзья с фермы избили его до беспамятства, а базуку отобрали. И этот день стал самым счастливым в его жизни.

Конец.

Эпилог: Оставшись без загона, Поросенок Пагсли разозлился не на шутку. И выкрал базуку незаметно от остальных. А потом повязал голову банданой и поклялся отомстить своему обидчику.

— Отныне, — прошептал он, вскидывая базуку, — меня будут звать Хрюмбо

.

Ну вот. Теперь мне гораздо лучше. А мы можем наконец-то вернуться к нашему сюжету, отдохнувшие и уверенные в том, что читаем правильную книжку.

Я смущенно напрягся, опустив взгляд на леску, которую зацепила моя нога.

— Итак, — сказал я, поглядывая на Бастилию, — стоит ли нам ждать каких-то…

— Гак!

В этот самый момент потолочные панели отвалились, вылив на нас, наверное, добрую тысячу ведер темной, липкой грязи. Я попытался было рвануть в сторону, но не успел. Не смогла увернуться даже Бастилия при всей ее скорости, усиленной способностями Кристина.

Мы попали в ловушку, и нас накрыло похожей на деготь субстанцией. Я попытался закричать, но из-за попавшей в рот густой, черной жили мой голос превратился в какое-то бульканье. Приятного в ее вкусе было мало. Что-то среднее между бананом и дегтем, с сильным перевесом в сторону дегтя.

Я попытался вырваться, и с досадой обнаружил, что жижа моментально затвердела. Я застыл на месте: один глаз открыт, другой закрыт, рот забит твердым дегтем, но нос — к счастью, — был свободен.

— Ну, приехали, — подала голос Бастилия. Застывшая паста сковала ее прямо на бегу неподалеку от меня, но мне ее было почти не видно. Ей хватило ума заслонить лицо, поэтому жижа не попала ей на глаза и в рот — зато рука оказалась приклеенной ко лбу. — Каз, ты тоже застрял?

— Угу, — ответил сдавленный голос. — Я пытался потеряться, но это не сработало. Мы ведь уже и так заблудились.

— Алькатрас? — спросила Бастилия.

Я пробурчал носом.

— На вид он в порядке, — ответил Каз. — Но красноречивых комментариев в ближайшее время от него не жди.

— Можно подумать, он хоть когда-то их отпускал, — возразила Бастилия, пытаясь освободиться от облепившей ее мастики.

«Ну хватит уже», — раздраженно подумал я, направляя в пасту свой Талант. Никакого эффекта это не дало. К сожалению, в мире есть немало вещей, на которые не действуют Таланты Смедри.

По полу к нам уже скользили несколько Хранителей, явно довольных собой.

— Мы можем предоставить книгу, в которой объясняется, как выбраться из этой ловушки.

— Вам она будет крайне интересна, — пообещал другой.

— Да разбейтесь вы вдребезги, — рявкнула Бастилия, которая снова закряхтела, попытавшись выбраться из густой пасты. Пошевелить она смогла только подбородком.

— И что это вообще за предложение? — спросил Каз. — Мы даже прочитать ее не сможем в таком состоянии!

— Мы с радостью зачитаем ее сами, — ответил другой призрак. — Чтобы ты узнал секрет спасения за мгновения до того, как библиотека заберет твою душу.

— К тому же, — прошептал третий, — ты сможешь потратить на изучение книг целую вечность. Ученому вроде тебя это наверняка придется по душе. Безграничное время в окружении всех знаний мира. Только руку протяни.

— И навсегда стать узником этого места, — добавил Каз. — До скончания веков застрять в этой дыре и против своей воли заманивать в нее других.

— Твой брат посчитал эту цену приемлемой, — прошептал один из них.

«Что?! — подумал я. — Отец!»

— Ты лжешь, — возразил Каз. — Аттика бы никогда не повелся на ваши уловки!

— Никаких уловок и не понадобилось, — прошептал еще один из призраков, подплывая ближе ко мне. — Он пришел по собственной воле. И все ради книги. Одной-единственной, особой книги.

— Какой книги? — спросила Бастилия.

Хранители умолкли, и на их черепах застыла улыбка.

— Ты готова отдать за это знание свою душу?

Бастилия принялась браниться и еще отчаяннее вырываться из застывшей ловушки. Призраки ходили вокруг нее, разговаривая на языке, в котором мои Линзы опознали классический греческий.

«Если бы мне только удалось добраться до Линз Буретворца, — подумал я. — Возможно, мне бы удалось сдуть часть этой пасты».