All Flesh is Grass

It was good advice. Good for someone else. Good even for myself at another time and under other circumstances. I should not have taken it, however. I should have gone out to Johnny's Motor Court and pounded on Alf's door. Perhaps then things would have worked out differently. But you can't be sure. You never can be sure.

Не делай глупостей, говорил я себе. Не спеши. Постарайся все продумать.

Дельный совет. Только для кого-нибудь другого. И даже для меня  — но только в другое время и при других обстоятельствах. А тут надо было действовать совсем иначе. Надо было гнать во весь дух к «Стоянке Джонни» и вломиться к Элфу. Быть может, тогда все пошло бы по-другому. А впрочем, кто его знает. Наверняка никогда ничего не знаешь.

But, anyhow, I did go home and I did pack the camping stuff and the fishing gear into the car and had a few hours of sleep (I wonder now how I ever got to sleep), then was routed out by the alarm dock early in the morning.

And before I could pick up Alf I hit the barrier.

Короче говоря, я все таки вернулся домой, уложил рыболовную снасть и все прочее в машину, соснул часок-другой (теперь понять не могу, как мне удалось уснуть), а ни свет ни заря меня поднял будильник.

И, не успев добраться до Элфа, я наткнулся на невидимый барьер.

7

“Hi, there,” said the naked scarecrow, with jaunty happiness. He counted on his fingers and slobbered as he counted.

And there was no mistaking him. He came clear through the years. The same placid, vacant face, with its frog-like mouth and its misty eyes. It had been ten years since I had seen him last, since anyone had seen him, and yet he seemed only slightly older than he had been then.

— Эй!  — радостно окликнуло меня развеселое пугало.

Он стоял передо мной нагишом и, пуская слюну, пересчитывал собственные пальцы.

Обознаться было невозможно. За минувшие годы он ничуть не изменился. Все то же безмятежно тупое выражение лица, лягушачий рот до ушей, в глазах ни искорки мысли. Как и все в Милвилле, я не видел его целых десять лет, но, казалось, он не стал старше.

His hair was long, hanging down his back, but he had no whiskers. He had a heavy growth of fuzz, but he'd never sprouted whiskers. He was entirely naked except for the outrageous hat. And he was the same old Tupper. He hadn't changed a bit. I'd have known him anywhere.

Разве что волосы отросли и спадали на плечи, но он так и остался безусым. Просто всю физиономию покрывал какой-то цыплячий пух. И он был совершенно голый, только на голове торчал невообразимый соломенный колпак. Да, это был он, Таппер. Все тот же прежний Таппер. Его нельзя было не узнать.

He quit his finger-counting and sucked in his slobber. He reached up and took off his hat and held it out so that I could see it better.

“Made it myself,” he told me, with a wealth of pride.

“It's very fine,” I said.

Он перестал считать пальцы и сглотнул слюну. Снял свою дурацкую шляпу и протянул мне, чтобы я получше ее разглядел.

— Сам сделал!  — сказал он, раздуваясь от гордости.

— Отличная шляпа,  — отозвался я.

He could have waited, I told myself. No matter where he'd come from, he could have waited for a while. Millville had enough trouble at this particular moment without having to contend once again with the likes of Tupper Tyler.

“Your papa,” Tupper said. “Where is your papa, Brad? There is something I have to tell him.”

А про себя подумал: Таппер  — принесла же его нелегкая! Не знаю, откуда он вдруг взялся, но хуже времени выбрать не мог. У Милвилла сейчас хватает забот, ему пока не до Тапперов.

— Твои папа,  — сказал Таппер Тайлер.  — Где твой папа, Брэд? Мне надо ему кой-чего сказать.

And that voice, I thought. How could I ever have mistaken it? And how could I ever have forgotten that Tupper was, of all things, an accomplished mimic? He could be any bird he wanted and he could be a dog or cat and the kids used to gather round him, making fun of him, while he put on a mimic show of a dog-and-cat fight or of two neighbours quarrelling.

А голос? Как можно было его не узнать? И как я мог забыть, что у Таппера необычайный дар подражания? Он всегда мастерски передразнивал любую птицу, лаял, мяукал и, к восторгу окружавшей его плотным кольцом хохочущей детворы, разыгрывал целые сценки  — драку кошки с собакой или перебранку двух соседей.

“Your papa!” Tupper said.

“We'd better get inside,” I told him. “I'll get some clothes and you climb into them. You can't go on running around naked.”

He nodded vaguely. “Flowers,” he said. “Lots of pretty flowers.”

— Твой папа?  — повторил Таппер.

— Пойдем-ка в дом,  — сказал я.  — Дам тебе что-нибудь надеть. Нечего разгуливать, в чем мать родила.

Он рассеянно покивал.

— Цветы,  — сказал он.  — Много-много, красивые.

He spread his arms wide to show me how many flowers there were. “Acres and acres,” he said. “There is no end to them. They just keep on forever. Every last one purple. And they are so pretty and they smell so sweet and they are so good to me.”