Аллергия на ложь

– Ну а кто же еще?! – удивился он тупости полицейской дамочки. – И заказали, и аванс выдали, что редкость по нынешнему времени. А щенок настучал! И тогда Бобр подстраховался, сволочь изворотливая! Я, такой довольный, приезжаю к заказчикам, у них на столе коньячок и все что полагается. Вручаю. Они фен берут, который тоже наготове, греют пластик на бумажонке, извлекают и натурально бьют мне в рыло. Безо всякого промежутка лупят, без объяснений. А потом опять же в рыло это самое фуфло мне суют. С вопросом, кого это сявка, то есть я, решил кинуть? У покойного Вити Прошина братья имеются, Коля и Сережа. Им оченно обидно стало, что мамаша свое богатствие вдове младшего сыночка, любимого, оставила. И оттого она это сделала, грымза, что внуков они ей подарили, а старшие сынки, раздолбаи, только по подпольным казино шастают и по девкам. Пацаны судиться с невесткой овдовевшей хотят, а дарственная поперек горла. Не будь дарственной, а лишь завещание, все бы выгорело без лишних хлопот. Катя Прошина, как узнала диагноз и прогноз, сразу в нашу контору обратилась, но не ко мне, а жаль. Ее дела Бобр с самого начала вел, кое-что про ее ситуацию знал. Он и дарственную оформить помог, и нотариуса ей в клинику доставил. Катя ушлая баба была, земля ей пухом. В завещании указала, чтобы дарственную вручили невестке после ее, Кати то есть, кончины. Самое гадство, что документ он из офиса увез. Я все сейфы в конторе прошерстил, когда пацаны ко мне обратились. Значит, думаю, дома держит, жучара. Нужно у него шманать. Хорошо, что экономка ихняя ко мне неровно дышит. Для нее, дуры старой, главное, чтобы Атношеньку расхваливали. Я быстро это прочухал, а уж расхваливать умею, не будь я адвокат. Со второго визита документ нашел, но изъять помешал щенок бобровский. Пришлось снова рисковать, и тут дело не в авансе, вы ж понимаете. Аванс вернуть можно, он на банковской карте лежит целехонький. Дело в клиентах. Не уголовники, но борзые.

Он осторожно потрогал пальцами распухшее лицо и жалобно проговорил, скосив глаз на недопитую бутылку:

– Можно глоточек? Нервы в порядок привести. Разволновался я что-то с вами.

Саша взял с тумбы пластиковый стакан, налил на два пальца водки. Подумал, часть выплеснул на пол под протестующее вяканье Шабельникова.

– Бери, сколько дают, – проговорил сурово. – Нам еще с тобой говорить и говорить, а ты возьмешь и отключишься.

Подождав, пока тот потребит дозу, спросил:

– Иными словами, позавчера после восемнадцати ноль-ноль ты мотался по Москве и пригороду, чтобы уйти от Боброва, который устроил за тобой слежку.

Неверным движением руки Шабельников поставил стакан на место, попутно смахнув на пол два других, моргнул, икнул и поинтересовался:

– То есть одиннадцатое позавчера было?

– Ну.

– Уходил. И ушел.

– После чего посетил граждан Прошиных, Николая и Сергея, и пробыл с ними… Сколько ты с ними пробыл? – уточнил Пастухов.

– Так до утра падлы продержали! В сарае с курями!..

До утра. С курями.

Дальнейшие вопросы были ни к чему.

Вывод, к которому пришла Марианна, ей не понравился.

Похоже, придется объясняться с Ереминым, а также с начальством Еремина, а также со своим начальством, с какого ляду она выдернула группу захвата на ничтожное мероприятие, не давшее результатов.

– Эй, эй, вы куда, господа хорошие?! – разволновался Шабельников, когда представители правопорядка, обменявшись взглядами, развернулись к выходу, чтобы покинуть его нору. Он даже попробовал выбраться из кресла, но ноги разъехались, и он плюхнулся обратно.

– Чего тебе? – устало спросила Путято.

– Мне охрана нужна! Эти Прошины, они же бандиты натуральные, хоть и не уголовники! Они на счетчик меня поставили! А где я им эту клятую дарственную возьму?

– Не грохнут они тебя, успокойся. Может, поколотят маленько для профилактики. Верни им аванс. Компенсацию пообещай. Не нам тебя учить, как это делается.

– А если они потребуют, чтобы я им недвижимость свою передал? Квартиру, дом загородный, тачку вот эту заодно уже? В качестве компенсации, как вы мне тут советуете.

Пастухов посмотрел на командира просительно:

– Марианна Вадимовна, можно я ему врежу все-таки? Разик один-единственный, а?

Путято никак не отреагировала, и Саша не решился. Обернувшись к Шабельникову, проговорил сквозь зубы:

– Если потребуют, значит, передашь. За все платить надо, чувачок. Ты ведь засучил рукава, чтобы вдову с детьми обчистить? Вот и жри теперь свое дерьмо. Бог – не Тимошка, видит немножко.

Устроившись на переднем пассажирском, Марьяна задумчиво проговорила:

– Выходит, алиби Боброва подтвердилось. Нужно отпускать.

– Частично подтвердилось, – поспешил поправить начальницу Саша Пастухов, бросив взгляд на ее смурной профиль. – Он мог специально все подстроить. Мы не знаем, сколько он проторчал в канаве. Может, и нисколько.

– Но выпускать придется. Аргументов нету дольше держать.

Лева, поворачивая ключ зажигания, бодрым тоном произнес:

– Все путем, камрады. Мы к нему наружку приставим, сам выведет нас к потерпевшему.