Эта страсть – страсть становления – яростное стремление из ничего стать чем-то значительным, жажда воплощения собственного воображаемого будущего, на которой горишь, как на незримом огне, – одна из самых ярких человеческих страстей, тигель человеческого духа, молот и наковальня для человеческой воли. Вероятно, знакома она не всем – но многим. Пробить равнодушие окружающего мира, отвоевать право на внимание, на уважение, на восхищение, на материальные блага, на жизнь, за которую не испытываешь стыда перед самим собой. Ещё несколько лет назад меня денно и нощно трясло в лихорадке этой страсти. Для неё следовало бы изобрести какое-то специальное слово. По накалу с ней можно сравнить разве только любовь и ненависть, но страсть, о которой я говорю, – совершенно иной природы. Она направлена одновременно и вовнутрь, и вовне: одержимый этой страстью человек меняет и себя, и мир вокруг. Эта страсть всепоглощающая. Первое, от чего человек отказывается во имя неё, не претерпевая притом ровно никаких неудобств, кроме непонимания и подчас неодобрения окружающих, – мимолётные развлечения. Затем в жертву ей приносится (тоже обыкновенно без особого сожаления) порядок усреднённо-обывательской жизни. Затем – дружба и вообще чьё-либо общество. Вот на этом этапе человек начинает испытывать нешуточные страдания – но не отказывается от своей страсти: слишком много своей крови он уже ей отдал, если он откажется от неё – то, скорее всего, зачахнет, будет гибнуть медленно и мучительно, посему она остаётся с ним либо до победы – либо до конца. Она либо вытолкнет его и весь мир в придачу на новый виток реальности, где всё будет именно так, как того пожелал её раб и хозяин, – либо испепелит его. Таких людей легко узнать, они ходят под каким-то нездешним ослепительным небом, которое отражается в их глазах. Стоило бы организовать для них особое сообщество вроде масонской ложи, если б они не были по натуре своей так разобщены…