Алтарь времени

Каммлера неприятно поразило то, что пражские офисы «Шкоды» стояли почти заброшенными – и царил в них сущий бардак. Многие работники бежали от наступающей Красной армии. Первый день генерал потратил впустую, копаясь в архивах. Помогал ему только его шофёр. Наконец появился кто-то из управляющих, очень удивлённый тем, что генерал не сообщил заранее о своём прибытии и вообще приехал невесть зачем, когда город вот-вот захватят русские. Даже под дулом пистолета управляющий отказался помочь: «Лучше вы пристрелите меня сейчас, чем я попаду в лапы красных», – но хотя бы определил направление поисков. Самые важные и секретные документы унесли в подвал, чтобы уберечь их на случай, если здание будет разрушено попаданием снаряда.

В пыльном свете узких подвальных окошек громоздились ящики и шкафы с бумагами. Ни о каком алфавитном порядке не могло идти и речи, всё было свалено кое-как. Здесь Каммлер со своим шофёром провёл ещё три дня, разбирая бумаги и сжигая бо́льшую их часть во дворе. Генералом попеременно овладевало то отчаяние, то бешенство. Документация по «Колоколу» будто испарилась. Вполне возможно – хоть круг посвящённых был очень узок, – кто-то из начальства или сотрудников осознал, какая ценность заключается в бумагах с неброскими чертежами простого и неказистого с виду устройства, и забрал их с теми же целями, для каких они требовались самому Каммлеру.

Взмокший, в расстёгнутом запылённом кителе, проклиная всё на свете, генерал поднимал ящик за ящиком, чтобы открылось содержимое нижних. Он решил: если до вечера документация не найдётся, то останется лишь бросить всё и выбираться из города, а это будет непросто, учитывая, что улицы по-прежнему заполнены повстанцами. Шофёр сходил разведать обстановку и, вернувшись, сообщил, что немцам удалось договориться с представителями Чешского национального совета, чтобы, оставив тяжёлое вооружение, пройти через город в западном направлении, но ближе к окраинам чехи всё равно ловят и вешают немецких офицеров.

Меж тем солнце постепенно уходило из небольших окон, золотистое пыльное марево сменялось мутно-сизым сумраком. За криво стоявшим канцелярским шкафом Каммлер нашёл выключатель. Электричество горело, но толку от него было мало: от смеси холодноватого тенистого свечения померкших окон и желтушного подмигивающего света голой лампочки начинали болеть глаза. Окна были разбиты во время вчерашней перестрелки между мятежниками и немногочисленной охраной здания администрации «Шкоды», и в широкое, с низким потолком подвальное помещение задувал ветер, он доносил отзвуки раскатов вражеской артиллерии и бодрящий запах мокрой мостовой: начал накрапывать дождь. Генерал посмотрел на часы, затем на хаос папок в ящике под ногами. «Это последний, – сказал он себе. – Вот доберусь до дна, и всё. Пропади всё пропадом, надо убираться отсюда».

Почти физическое ощущение потерянности: твоего государства больше нет. Каммлер никогда бы раньше не подумал, что это так пугает и так сравнимо с полётом в безвоздушном пространстве – без цели, без смысла, в никуда. Генерал убеждал себя, что у него-то есть цель, но пустота дышала ему в затылок, её взгляд был сравним с ощущением почти зрячей черноты в дуле пистолета. Как утопленник из воды, тихо и жутко всплывала навязчивая мысль о том, что все его представления о своём американском будущем – химера. Американцам требуется истинный цвет германской нации – учёные, вот им и предложат достойное будущее. А он не учёный. Он администратор, в качестве инженера отметившийся лишь проектированием концлагерей. Американцам будут нужны лишь бумаги из его портфеля. Не он сам. Не он. Для него всё закончилось вместе с Третьим рейхом.

Уже с неделю как был мёртв фюрер гибнущего рейха – первого мая по радио объявили: «Адольф Гитлер пал, сражаясь до последнего дыхания за Германию, на своём командном посту в рейхсканцелярии». Генерал воспринял эту новость равнодушно. Лишь подумал: «Наверняка пропагандистский трёп. Готов биться об заклад, он застрелился. Я бы на его месте застрелился».

Уже несколько дней как пал Берлин. Весть о сдаче столицы советским войскам подействовала на генерала несравнимо сильнее. Конец света наверняка похож на то, что он пережил в те мгновения.

Но почему-то самой удручающей новостью для генерала стало то, что его адъютант, посланный в Пильзен уладить кое-какие дела, попал в плен к американцам. Будто земля обвалилась в пропасть у самых ног.