Алтарь времени

Казалось, ещё совсем недавно он говорил с фюрером. Месяц назад. Чуть больше. Разговор шёл о реформе Люфтваффе[35] – и о «Колоколе». «Я возлагаю на вас большие надежды», – сказал ему Гитлер под конец, воодушевлённый его обещаниями о том, что «чудо-оружие» в самом скором времени перевернёт ход войны. Это было третьего апреля. А пятого апреля во время первого запуска на Зонненштайне «Колокол» взорвался. Странный взрыв: беззвучная вспышка, ничего похожего на ударную волну, и те солдаты, что успели отойти далеко в лес перед запуском, уцелели. Кое-кто из них на допросах говорил о том, что во время запуска среди каменных отражателей комплекса видели человека, похожего на создателя этого устройства – на Альриха фон Штернберга, бежавшего из заключения неделей раньше и всё это время невесть где скрывавшегося. Каммлера утешало лишь то, что проклятый учёный погиб сам, подорвав своё устройство. Пусть горит в аду.

«Колокол» уничтожен, но вся документация осталась. Работы по усовершенствованию излучателя и отражателей можно будет возродить. В другой стране, под другим именем… «Но я ни черта не понимаю в принципах действия этого устройства, – подумал Каммлер. – Бумаги обо всём расскажут без меня». И ему снова стало страшно.

В ящике не оказалось ничего ценного. Ниже – ещё один, прямо на полу. «Я только мельком гляну, – убеждал себя Каммлер. – Этот точно будет последним».

Генерал отставил верхний ящик в сторону и нагнулся над нижним. Перед глазами всё поплыло, контуры ящика ломано исказились, будто взгляд проходил сквозь грани медленно поворачивающегося прозрачного кристалла. «Это всё нервы. Переутомление». Каммлер выпрямился, подождал, пока минует приступ головокружения, и наклонился вновь.

Знакомый номер в углу картонных папок. «Колокол».

Нашёл-таки! Каммлер выгреб папки и отнёс их на стол посреди комнаты, под самой лампой. Всё здесь. Всё. В чемодан не поместится, надо будет приказать шофёру погрузить в багажник автомобиля… Куда, кстати, запропастился шофёр? Вышел договориться с охраной здания о вооружённом сопровождении, и сколько уже времени прошло – а его до сих пор нет.

Каммлер отошёл от стола с документами, всматриваясь в коричневатый мрак за пределами круга жёлтого света. Ему навстречу во весь рост поднялась тишина опустевшего здания. Он шагнул в подвальный коридор и проморгался: в глазах плавали наэлектризованные дрожащие пятна – призраки раскрытых под лампой папок с их ослепительно-белым, в тонких линиях чертежей и в бисере букв, драгоценным содержимым. Вскоре глаза привыкли к серебристым сумеркам. Но пятна призрачного сияния никуда не делись, лишь приобрели вескую синеву.

Каммлер отшатнулся обратно к дверному проёму. Ему не мерещилось: сгустки тусклого, но живо мерцающего свечения плыли по коридору, заливая насыщенной, индигового оттенка синевой крашеные стены. И воздух дробился на грани, отнимая чувство реальности. Шаровые молнии? Возможно… Вроде на улице начинался дождь…

– Что за чертовщина, – прошептал генерал, пытаясь припомнить всё, что слышал или читал когда-нибудь о шаровых молниях.

В конце коридора на фоне прозрачно-серого света, идущего от лестницы, показался чей-то силуэт.

– Курт! – позвал Каммлер своего шофёра. – Осторожней, Курт! Глянь, что тут творится! Не приближайся к этим штукам!

Курт не отозвался. Собственно, это был вовсе не Курт – человек был слишком высок для Курта, да и вообще на редкость высок – метра два ростом, если не больше. До низкого потолка подвала он вполне мог бы дотронуться поднятой рукой. И ещё – Каммлер вдруг понял, что было так странно в этой совершенно бесшумно передвигавшейся фигуре: человек был совершенно гол. Его босые ноги беззвучно ступали по выложенному кафельной плиткой полу.

Генерал будто во сне водил рукой у пояса, пытаясь поймать ускользающую из потных пальцев застёжку кобуры.

– Добрый вечер, доктор Каммлер.

Эхо длинного коридора подхватило глубокий, насыщенный, характерно резонирующий голос.

Каммлер не мог ответить: в рот ему будто песка насыпали, а язык стал как брусок наждачного камня. Призрак. К нему явился призрак. Рука его сама собой дёрнулась вверх для крестного знамения.

– С-сгинь, – выдавил наконец генерал. – Сгинь, пропади! Боже всемилостивый, что ж это такое?

«Может, это просто бред? – мелькнула спасительная мысль. – От усталости, от недосыпания?»

Человек тем временем был уже совсем близко. Живой человек, не призрак – в этом не оставалось никаких сомнений. Визитёр вздрогнул и скривился, наступив на что-то острое, и встряхнул ногой. Прилипший к босой ступне мелкий осколок стекла упал с тихим, тонким, но отчётливым звоном. Пришельцу было холодно – он потирал плечи и предплечья со вздыбившимся густым светлым волосом. Напряжённо щурился – он же плохо видит без очков, вспомнил Каммлер. Да, точно: косоглазый доктор тайных наук Альрих фон Штернберг всегда носил очки.

– Вам сейчас очень страшно, доктор Каммлер, – утвердительно произнёс Штернберг. – Не бойтесь. Я не сделаю вам ничего плохого, если будете меня слушаться. А потом уйду. Хорошо?