Алтарь времени

Дана понимала – её поддержка ещё может понадобиться этой семье. Но надеялась, что дальше они справятся без неё. Время лечит.

Вот только её саму теперь не сможет вылечить даже всесильное Время. От неё осталась лишь половина человека. Такое не лечится.

Дана как следует продумала, как начнётся её дальнее, долгое путешествие. Она выяснила, что барон сумел провезти с собой пистолет, спрятанный в инвалидном кресле, – тот самый «парабеллум», с которым он учил Дану стрелять. И пару коробок патронов. Но Дане хватит одного-единственного. С помощью маятника она нашла, где спрятано оружие, и тайком переложила его в ящик стола в маленькой комнате на втором этаже.

Сегодня – утро, воскресенье, назначенный срок, и сегодня Дана отправится в путешествие. Самое страшное и трудное будет – заставить себя нажать на спусковой крючок. Сделать это крохотное движение. Дальше будет проще: она пройдёт через все чёрные леса и каменистые пустыни, о которых рассказывал барон фон Штернберг, некогда много дней проведший на грани жизни и смерти. В отличие от него, Дана не будет поворачивать назад – будет идти только вперёд и когда-нибудь непременно найдёт Альриха. Разумеется, её тело найдут в тихой запертой комнате, но к ней самой это уже не будет иметь никакого отношения.

Дана сидела на кровати в затенённой бурыми шторами комнате и слушала, как колокол церкви неподалёку созывает прихожан на воскресную мессу. Туда собирались отправиться баронесса и Эвелин – за призрачным утешением.

А она сейчас отправится за своим. В своё дальнее-дальнее путешествие.

Солнечный свет просачивался в тонкую щель между глухими портьерами, ловя в воздухе золотистые пылинки. Вокруг спали старые, угрюмые вещи: громоздкая мебель, затхлые одеяла на кровати, тусклый, неказистый, надтреснутый хрустальный подсвечник на прикроватной тумбе – тот самый, что они с Альрихом случайно уронили в свою последнюю ночь. Дана неотрывно смотрела на перечёркнутое трещиной толстое каплевидное основание подсвечника.

Послышались лёгкие шаги, и на плечо ей легла тонкая детская рука.

– Не плачьте, Дана, – тихо сказала Эммочка. – Он вернётся. Он же обещал.

– Я и не плачу. – Только сейчас Дана услышала, как судорожны её вздохи, и постаралась выровнять дыхание.

– Я его сегодня видела во сне, – веско, серьёзным тоном прибавила девочка.

– Я тоже вижу его во сне, – глухо ответила Дана.

«Каждую ночь, – докончила она про себя. – Каждую ночь».

Эмма взяла её за руку и постояла так рядом немного. Потом раздался звенящий от всегдашней досады голос Эвелин, собиравшейся вести дочь с собой на мессу. Девочка осторожно отняла руку и вышла, оставив Дану одну.

Дане тоже пора было совершить задуманное. Она со всеми здесь уже мысленно попрощалась. Она знала, что её поймут. Может быть, поначалу осудят – они же католики, – но в конце концов поймут. Пора… Но Дана смотрела на трещину поперёк округлого основания массивного хрустального подсвечника. Как они вдвоём смеялись, обнимая друг друга…

Старый хрусталь был не только мутным и надтреснутым, ещё и с какими-то дефектами в ледянистой глубине. Белёсые разводы внутри каплевидного, подобного застывшей гигантской слезе, основания подсвечника – они, казалось, трепетали, расплывались, – или просто у Даны влага подступала к глазам. Но белая пелена разрасталась, словно распахивалась навстречу, – Дана слишком поздно поняла, на что это похоже. Она не хотела видеть. Нет, никогда, никогда больше! После гибели Альриха ей стало постылым всё, на что ни падал её мечущийся в неизбывной муке взгляд, изводила уже одна только необходимость вообще на что-то смотреть, не говоря уж о тонком видении, проклятом её даре, который загодя терзал её, предупреждая о грядущем ужасе. Но она уже не в силах была отвести глаза от разворачивающейся внутри отполированного куска хрусталя белой мглы. А та словно выплеснулась навстречу, разверзлась…

И Дана увидела

.

Увидела Альриха. Живого. Невредимого.

Тюрингенский лес

апрель 1945 года

К полудню лесная дорога вывела лейтенанта Роберта Стэнли и его подразделение на открытое место – не поле и не луг, неожиданно голая каменистая низина в излучине небольшой реки. Здесь Стэнли напомнил своим парням, что расслабляться не следует. Хотя противника и не видно, но где-то здесь, по слухам, немцы недавно испытывали новое оружие – то самое «чудо-оружие», о котором трещала их пропаганда. Стэнли слышал о яркой вспышке, которую видели над Тюрингенским лесом несколько дней тому назад, да и сам сегодня поутру наблюдал беззвучные синеватые сполохи вроде зарниц над окрестными холмами.