Алые воды "Карибского супа"

Его грубо подняли за волосы, напротив его горла зависло зазубренное лезвие. Когда Жюльен взглянул вперёд, то обнаружил, что теперь в шлюпке их трое: он, его подушка с сюрпризом и странная женщина, сидящая напротив. У неё была бледная, местами точно обожжённая солнцем кожа, мокрые волосы неестественного цвета — то ли фуксии, то ли лаванды — были частично собраны в два пучка возле макушки, а частично рассыпаны по широким плечам. Сама она казалась одновременно костистой и разбухшей, но больше разбухшей. Из одежды на ней был серый сарафан. Переведя взгляд ниже, Жюльен едва не потерял сознание: ног у женщины не было. Они слиплись в некое подобие то ли рыбьего, то ли дельфиньего хвоста.

Значит, перед ним русалка, и он уже покойник.

Русалка в свою очередь разглядывала Жюльена, и лицо её становилась всё более хмурым. Подушка за спиной фыркала, точно пыталась чихнуть, и от этого её грудная клетка часто поднималась, касаясь спины Жюльена.

Тут русалка заговорила. Язык был чем-то похож на латынь, и пусть не вся речь оказалась понятной для Жюлена, благодаря совместному с Кристиной самообразованию он понял примерно половину слов.

— Табео, приметы не совпали, твои разведчики ошиблись.

Подушка возразила, её голос был более хриплый и по тону ниже:

— Моя истинная археса, они не ошиблись, они указали не то направление. Но нельзя исключать…

— Проверь метку! — сказала русалка.

Табео перестал держать Жюльена и схватил его сначала за правое запястье, затем за левое.

— Ничего, — мрачно заметила собеседница. — Но нельзя исключать, что он может помогать ей.

— Я понял вас, моя археса.

Когда лезвие надавило на горло, в голове у Жюльена зашумело, так что толком не расслышал сигнала, на который быстро обернулась русалка.

— Тревога, они увидели сушеходов на кораблях! У меня нет времени на ненастоящего слугу той, чьё имя несёт горе. Поступай с ним на своё усмотрение и помни об осторожности! — с этими словами русалка быстро упала из шлюпки в воду и с негромким всплеском скользнула вдоль толщи воды. Это было так изящно, что Жюльен на время перестал ощущать дыхание смерти. Которая всё ещё держала страшное оружие у его горла. Тем не менее о ней стоило помнить, и мозг Жюльена, привыкший к передрягам, стал активно соображать.

Этот Табео наверняка его убьёт, ведь, чтобы не делать этого, нужны два условия: полезность Жюльена лично для него и невозможность скрыть убийство. По первому пункту пролёт был однозначным, насчёт второго тоже не радужно: они далеко от Аматора, здесь корабли не ходят, труп легко спрятать в рифах, рыбы его быстро объедят. Сестра, разумеется, перевернёт все Карибы, если он пропадёт, вот только русалка об этом не знает и для неё это не аргумент — под водой Кристина словно дельфин плавать не может.

Значит, надо убедить русалку, что он полезен.

Жюльен постарался быстро произнести по-латыни, примешивая галлийские слова:

— Если ты убьёшь меня, я не найду вам человека.

Грудь ударилась в спину сильнее — должно быть, Табео усмехнулся.

— Мы сами найдём, — ответил он, неожиданно по-галлийски, пусть и прозвучало коряво.

Жюльен быстро нашёл аргумент.

— Я сын местного правителя и потому могу найти любого человека на острове. Вы не можете найти его на острове, только в воде, потому что у вас нет ног и очень бледная кожа, которую прокусят клопы и москиты и сожжёт солнце.

Дыхание стало чуть медленнее, рука с ножом на короткое расстояние отдалилось от шеи.

— Ты знаешь имя? — негромко спросил Табео прямо в ухо, отчего у Жюльена по телу пробежали мурашки.

— Мы контролируем почти весь этот остров и поддерживаем связь с несколькими соседними. Я найду его и приведу к вам, если буду жив. Мёртвым я ни на что не годен, во мне мало мяса.

Жюльен краем уха слышал, что русалки за ложь могут и на части разорвать, тем не менее он привык легко давать пустые обещания и потому никого не собирался искать.

Тем не менее Табео поверил: перестал держать за волосы и убрал руку с ножом. Жюльен получил возможность шевелиться, а потому осторожно переполз с края шлюпки на середину и развернулся лицом к гостю, наконец увидев того, кого до этого только осязал и слышал.

Ему пришло в голову, что, наверное, всех русалок считают женщинами потому, что мужчины мало чем от них отличаются. Перед ним был тощеватый юноша с гладкими чертами лица и тела и уже знакомой Жюльену опухлостью, однако в отличие от нырнувшей русалки у него на коже брызгами сиреневато-бурой краски зияли огромные пигментные пятна. Два из них слились и изобразили вокруг глаз кривую разбойничью маску. "Другой ему и не надо", — неожиданно подумал Жюльен. В дополнение к этой своей красоте Табео сделал проколы над глазами и под губой и вставил туда платину, серьги в ушах у него были только в верхней части. Волосы были бордового цвета, длинные и собранные сзади, но виски обриты. Такой причёски Жюльен пока ни у кого не видел. Словом, и без своего бледного хвоста, покрытых слизью жаберных прорезей и зазубренного ножа Табео показался ему жутким. Нет, это нельзя так оставить.