Алые воды "Карибского супа"

Глаза у Табео округлились. Он увидел то, чего не мог понять: Жюльен плакал.

Когда русалки испытывают печаль, ужас или гнев бессилия, их лицо темнеет и сморщивается. Но у этого человека лицо краснело и становилась влажным. Табео почти не имел дел с людьми, он и так испытал стресс, когда касался незнакомого живого существа, а сейчас был и вовсе растерян, пусть его лицо оставалось почти бесстрастным.

— Меня все ненавидят! — воскликнул Жюльен, проливая слёзы и между тем следя за глазами оппонента. — Никто не лю… любит м-меня, все желают лишь с-смерти… Я просто пе… пешка в р-руках сестры…

На пару мгновений он позволил себе закрыть глаза ладонями.

— С-сестры? — переспросил Табео, уточняя, правильно ли он расслышал.

— Да, мо… моя сестра, — последнее слово Жюльен произнес как можно чётче, не прекращая плакать и вздрагивать плечами. — Настоящий тиран, она вертит мною как х-хочет… Я так больше не могу, я так хочу уйти отсюда!

Зрачки у Табео всё расширялись, и Жюльен отметил, как задрожали его губы и края жаберных прорезей на шее.

— Сестра — твоя археса? — спросил Табео.

Жюльен немного успокоился, шмыгая носом, прежде чем ответил.

— Д-должно быть, ес… если я правильно понял то, о ч-чём вы пытаетесь мне сказать.

Нож Табео давно лежал на дне шлюпки. Он поднял руки и протянул ладони к лицу Жюльена, точно хотел согреться у огня. Тот исторг из себя новый всплеск рыданий, потёр свои вечно сонные глаза, затем стал вытирать мокрые руки о свою рубашку.

Табео знал, что этот жест по отношению к существу, которое он почти не знает, считается как нарушение личных границ, но этот сушеход выглядел таким несчастным и подавленным, вдобавок страдал от той же беды, что и он. А Табео и так поступил с ним очень грязно, когда приставил нож к горлу, а не целился, скажем, из арбалета или духовой трубки. И всё же он обнял его.

Чужое, неизвестное тело затрепетало, сердце забилось, дыхание, идущее исключительно только лёгкими, резко участилось. У самого Табео организм точно получил иглу адреналина. Но затем это несчастное, сухое, нервное существо начало успокаиваться. Однако Табео охватило странное, медленно нарастающее подъёмом тёплых вод волнение. Как будто одновременно погружаешься на дно, чувствуя приятное давление толщи воды, и всплываешь. Подобное было с Артемидой, но оно быстро ломалось от очередные болевые ощущения, а теперь не было ничего, что мешало бы наслаждаться поджаривающим, нарастающим, глушащим шумом в голове.

Он промазал!

И тем самым подписал себе смертный приговор, так как из-за того, что плечо зажато, второй удар вряд ли получится.

Лезвие скользнуло по слизи и потому не прорезало горло, а ткнулось в одну из жаберных прорезей. Потекла кровь, но её явно было мало, чтобы Табео пал, задыхаясь и захлёбываясь.

Водный юноша зашипел от боли и быстро пережал горло Жюльена руками, царапая кожу острыми длинными ногтями. В глазах у того начало темнеть, однако он сделал замах освободившейся рукой.

Но вновь неудача — Табео быстро перехватил запястье и так резко и глубоко воткнул туда ноготь большого пальца, что крепко сжимаемый кортик выпал.

Жюльену ничего не оставалось кроме как, цепляясь сознанием за края реального мира, попытаться разжать широкие, перепончатые кисти.

Но Табео не спешил его убивать. Кровь стекала от шеи на плечо и грудь, но он более не обращал на свою рану внимания. Жюльен, ещё до того как его схватили за горло, заметил среди пигментных пятен шрамы от когтей и острых зубов и решил, что перед ним воин, часто дерущийся врукопашную с другими русалками и ходящий, точнее, плывущий на каких-нибудь акул с одним гарпуном.

Табео немного ослабил хватку, оказавшейся неожиданно цепкой для его тонких рук, и в лёгкие Жюльена наконец ворвался живительный кислород.

— Ты попытался меня убить, — сообщил ему Табео.

— Это Карибы… — прохрипел Жюльен. — Здесь играют марионетками…

Табео непонимающе наклонил голову вбок.

— Нельзя доверять всем, — уточнил молодой человек.

— Я знаю, — ответил Табео. — Просто я удивлён. Ты сказал мне неправду. Ты обманул меня и попытался меня убить. И я этого почувствовал.

— Ч-чего? — не понял Жюльен. Благо его потенциальный убийца ещё немного разжал руки.

— Сказать неправду сложно. Убить близко ещё сложнее. Ты обманул мои чувства. Удивление.

Он быстро разжал руки полностью. Тело Жюльена обмякло, он чуть не упал на спину, дыша так, точно только что пробежал от одного конца набережной до другого. Табео смотрел на него расширенными зрачками, жутко смотревшимися на фоне жёлтой радужки.

— Я не убить тебя, если ты быть моим союзником на суше.

— Хорошо, — выдохнул Жюльен.

Табео руками отбросил часть хвоста назад и принял позу упор на коленях (если бы они у него были в том состоянии, как у людей суши), и таким образом между его маленьким приплюснутым носиком и прямым носом Жюльена расстояние было до неприличия маленькое.

— Дай мне чувство, что ты говоришь правду.

— Чего? — снова не понял Жюльен. Ему становилось всё страшнее.