Алый закат в Лейкхерсте

Кедров подошёл к столику дежурного оператора, открыл каталог, чудом спасённый вместе с небольшой частью библиотеки Пулковской обсерватории, и нашёл нужные страницы. Сделал карандашом пометки между строчками: «Сюда мы и впишем координаты квазара». Широкими шагами он мерил чердак старого корпуса Ленинградского оптического института, где его и оставшихся в живых астрономов любезно приютили после той злополучной бомбёжки. Невольно вспоминал события трагического лета и осени тысяча девятьсот сорок первого года.

Вражеские войска продвигались почти беспрепятственно, с каждым днём занимая всё больше советских территорий. Линия фронта устремлялась вглубь страны. Ещё в июле руководство обсерватории постановило эвакуировать бесценный фонд на хранение в библиотеку Академии наук СССР. Решение приняли, а транспорт не выделили, — военная угроза и быстрое продвижение фашистов создали излишнюю суматоху. Грамотная оборона Ленинграда стала наиважнейшей задачей для властей, заслонив просьбы невоенных учреждений.

В общей неразберихе мольбы учёных и лично товарища Кедрова казались отцам города второстепенными нежели строительство оборонительных рвов, установка противотанковых «ежей» и оборудование бомбоубежищ. Ждали астрономы грузовики до девятого августа, не дождались и сами занялись спасением.

— Товарищи! Где в военное время можно более или менее надёжно спрятать целую библиотеку? — обратился Кедров к коллегам. — Поскольку прицельно бомбить немцы будут Главное здание обсерватории, то прятать книги нужно как можно дальше, а именно: в Часовом и Кольцевом подвалах Службы времени. Справочники же и каталоги из других корпусов тоже надо не забыть.

— Константин Иванович прав, я бы лучше и не придумала. С каждым днём немец ближе подбирается к Ленинграду. За дело, товарищи! — скомандовала Лидия Николаевна Васильева, заведующая книгохранилищем Пулковской обсерватории.

Небольшими стопками, связанными лохматой бечёвкой, люди переносили наиболее ценные книги в подвалы обсерватории. Работа оказалась физически тяжёлой. Людей катастрофически не хватало. Книг было много; счёт шёл на десятки тысяч томов уникальных изданий, особенно в главном книгохранилище — в галерее Центральной наблюдательной башни пятнадцатидюймового рефрактора. Кедров, научные сотрудники Северцевы, другие астрономы и их детишки включились в общее дело. Стоя конвейером, они с этажа на этаж по лестницам, переходам, а если нужно было, то и на улице, из рук в руки передавали друг другу книги. Работали дотемна. Вечером ни свет, ни фонарики не включали, соблюдая светомаскировку. Вскоре темп конвейера снизился: сказывались усталость и нервное напряжение.

Трудности возрастали. Начиная с двенадцатого сентября, атаки врага не прекращались. Под грохот канонады парторг обсерватории Пётр Лукич Зимин спешно провёл собрание ячейки и сообщил, что решением Военного совета фронта аспиранты обсерватории Незнамов и Осинцев срочно направлены в отдельную стрелковую бригаду противовоздушной обороны.

— Конечно, коллектив без них осиротел. Но надо понимать, нынче острый момент, — едва успел сказать он, как раздался оглушительной силы грохот.

Снаряд разорвался где-то вблизи выхода из подвала. С потолка посыпались штукатурка, пыль и бетонная крошка. Кто-то зажмурился и прикрыл голову руками, кто-то зажал уши и открыл рот, чтобы не оглохнуть от ударной волны повторных взрывов. Но люди упрямо сидели:

— Пётр Лукич, ближе к делу, — попросил Кедров.

— Эта бригада ПВО примкнёт к стрелковым батальонам, артдивизиону и пулеметной роте и усилит боевую мощь сорок второй армии. Судьба родного Ленинграда, не только города великих революций, но и культурного центра страны, решается здесь, на Пулковских высотах.

— Ясно, Пётр Лукич, слезь с трибуны. Мы тоже стоим на этом рубеже и хотим знать, будем книги эвакуировать или нет? — не унимался Кедров.

Вновь бабахнуло. Звуки гулкого эха донеслись издалека и затерялись в вышине, в перекладинах железных перекрытий. Ржавая вода слезами выступила на шершавых стенах.

— Видите ли, — замялся Зимин, — из резерва города дополнительно выделены грузовые автомобили; к линии фронта нужно перевезти боеприпасы, горюче-смазочные материалы, мины и походные кухни.

— Кухню можно и к бричке прицепить, лошадь бензина не просит, — по-женски рачительно рассудив, заметила Лидия Николаевна.

— Верно, но чтобы иметь силы для сражения, бойцы должны кушать, причём регулярно. Обоз если застрянет в пути, то армейцы останутся голодными, а немец силён.

— Значит, транспорт не дадут? — спросил Кедров, утирая платком запылённое лицо.