Алый закат в Лейкхерсте

В ночь на 3 мая 1937 года перед очередным трансатлантическим перелётом зеркала Кедрова, минуя бдительную охрану, доставили юного Карла Шохталера (Тарасика) на борт «Гинденбурга». К тому времени, по героически добытым мистером Нордом чертежам, «племянник» Карл успел неплохо изучить устройство цеппелина.

Для удобства туристов имелась пятнадцатиметровая смотровая площадка, читальный зал с изысканной подборкой книг и модных журналов, курительный салон с хорошей вентиляцией, ресторан с эстрадой и специально заказанным роялем из алюминия. На кухне пищу готовили без подачи открытого огня — на электроплитах. В индивидуальных каютах пассажиры могли принять горячую ванну; тщательно продуманные туалеты оснащались проточной холодной водой. Так же, как и на океанском лайнере «Титаник», роскошь и изыск били в глаза.

Исключительно для воспитания у сограждан патриотизма в коридорах висели портреты Пауля фон Гиденбурга и Адольфа Гитлера. А на столиках ненавязчиво мозолила глаза книга фюрера «Mein Kampf», опубликованная издателем Максом Аманном в 1925 году. С точки зрения пророчеств — это был любопытный документ. Если внимательнее вчитаться в суть, то наивные лондонские и парижские политики могли бы заранее определить, с какими силами имеют дело. В полной амбиций и притязаний на мировое господство исповеди автор не делал никакого секрета из своих настоящих целей.

Проворный и юркий Карл, тащивший заплечный мешок с тремя минами с часовым механизмом, уже прикинул, где находится слабое место гигантской машины. Вместе с «дядей» Германом Нордом они узнали, что, проектируя дирижабль, создатель Экнер предполагал использовать гелий. Этот инертный газ, хотя и имеет меньшую подъёмную силу, нежели водород, зато невзрывоопасен. По расчётам инженеров, цеппелин мог парить в воздухе даже при семи пробитых пулями баллонах.

Однако её величество политика не выступила гарантом безопасности «Гинденбурга», — американцы, владеющие единственным известным в то время месторождением гелия в штате Техас, внезапно наотрез отказались продавать гелий нацистам. Вследствие чего немецкое чудо пришлось заполнять горючим водородом. Тогда для эксплуатации цеппелина пришлось усилить меры пожарной безопасности, а пассажиры при входе на дирижабль сдавали в камеру хранения спички, свечи, зажигалки и фонарики.

11

Итак, цель мальчика — баллоны, заполненные не гелием, а водородом. Ко вторым по счёту баллонетам нужно прикрепить первую мину с часовым механизмом. Он практически уже дошёл до технических отсеков, когда услышал шорох, и из бокового коридора показалось две тени. Карл юркнул за выступ и присел, стараясь тише дышать и вжимаясь в стену. Тени говорили шёпотом по-итальянски и озирались кругом. По некоторым словам он уловил их намерение — один из четырёх тысячесильных двигателей «Даймлер». «Да это ж итальянские коммунисты», — обрадовался он. Но решил не показываться им на глаза: «Мало ли что товарищам или fautori della libertà[3] померещится».

Тени двинулись к моторным отсекам, и Карл продолжил работу. Первые две магнитные мины прилипли намертво и в незаметных от входа местах. Третью он хотел поставить ближе к хвостовой части цеппелина. Отделавшись от опасного груза, мальчик активировал мину, наивно предположив, что к этому времени пассажиры успеют высадиться на причал и отойти на безопасное расстояние. Так же крадучись, он прошел к своей завтрашней каюте и тут был схвачен кем-то за ухо. Ловким ударом Карл выкрутился из-под руки неприятеля и очутился перед «дядей»:

— Ты опоздал на три минуты, — зашипел Герман Норд. — Связи до утра не будет, нам придётся спускаться по этой опоре.

— Я не нарочно, — сказал он плаксиво и зашмыгал носом. — Увидел две подозрительные тени и ждал, пока они уйдут.

— Это уже интересно. Ладно, давай на выход, и, спускаясь, не смотри вниз. Там неподалеку стоит двухдверный Фольксваген какого-то офицера, но он до утра будет спать в гостинице. До автомобиля надо добраться без единого звука и пыли, чтобы охранники не заметили. Сегодня новолуние, оно нам поможет, а прожектора светят в сторону гаража. Давай, с богом!

Ночные заморозки не редкость в начале мая. Свистел холодный ветер, закладывая уши и пронизывая нехитрую тонкую одёжку. Двое советских диверсантов осторожно спускались по ажурной опоре.

Руки мальчика примерзали к холодному металлу. Он мысленно подбадривал себя: «Пролёт, греем руки по очереди под мышками, ещё пролёт, и опять греемся. Вниз, вниз. Ещё немного, ещё чуть-чуть. Так, прижаться к опоре». Прожекторный луч полоснул по ним и отвернулся. «Не заметили. Вниз, скорее! Руки стынут и немеют, плохо слушаются. Как холодно! Неужели эта металлическая дура никогда не закончится? Земля. Упасть, прижаться и ползти по мёрзлому песку к автомобилю». Спрятавшись за ним, он перевёл дух и подождал напарника.

— Жив? Тихо! Сейчас открою дверцу, а ты сядешь за руль. Я буду толкать автомобиль к воротам, за ними заправка. Запомни, мы с тобой механики и к утру должны приготовить Фольксваген для герр офицера. Вот наши аусвайсы и пропуска в эту зону.

12