Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Несколько минут спустя «дерущиеся юристы», как их окрестили в газетах, выясняли отношения на кулаках, а Дэвида Лэмсона препроводили обратно в тюрьму. Эдвин Ри обвинил прокуроров в должностном преступлении, а судью — в многочисленных ошибках, например, в запрете на обсуждение эксперимента Оскара Генриха в ванной. Адвокаты также обвинили судью в «предвзятом отношении» во время дачи указаний членам жюри. Ри требовал нового суда, заклеймив вынесенный ранее приговор «самым ужасающим, самым изуверским вердиктом в истории округа Санта-Клара»^{620}.

В понедельник, 25 сентября, когда Дэвида доставили в суд, он светился от радости. Во время беседы со своим адвокатом, заметив, что тот волнуется, Дэвид уверил: «Не переживайте, все будет хорошо»^{621}. Но, когда начались прения сторон касательно повторного суда, настроение Лэмсона изменилось. Судья Высшего суда Роберт Саер — тот самый, что возглавлял процесс над Дэвидом, — отверг каждое обвинение защиты. «Расправленные плечи Лэмсона поникли, а улыбка сменилась хмурой гримасой», — сообщалось в одной из газет.

На следующий день его честь Саер отклонил ходатайство адвокатов о новом суде и зачитал Дэвиду Лэмсону смертный приговор^{622}:

— В пятницу, 15 декабря, вы [будете] повешены за шею до наступления смертельного исхода. Да смилуется над вашей душой Господь! — отчеканил Саер.

Дэвид вежливо поклонился.

— В душе я знаю, что был для нее хорошим мужем, — ответил он судье. — Я не причинил ей вреда и повинен в ее смерти не более, чем вы. Вот и все.

Красноречие и спокойствие Дэвида заставили присяжных понервничать. Неделями они напряженно всматривались в него, тщетно пытаясь уловить хоть какие-то эмоции в лице потенциального убийцы.

— Мой мальчик не выставляет своих чувств напоказ, — сказала престарелая мать Дэвида, Дженни Лэмсон. — У публики сложилось о нем ужасающе неверное впечатление, и все из-за его характера, которым я, как мать, горжусь, как бы ни сложилась судьба моего сына. Он не опустится до мольбы о пощаде^{623}

.

Казалось, судью Саера не тронуло заявление Дэвида о собственной невиновности. Вскоре Лэмсона увел пристав, а следом за ними удалились заплаканные мать и сестры.

— Я не совершал этого! — настаивал Дэвид.

— Они не могут повесить моего мальчика! — рыдала его мать, окруженная репортерами. — Вы, ребята, и сами знаете. Они не могут повесить моего мальчика!

На протяжении четырех месяцев сестры Дэвида преданно сидели позади него на жестких деревянных скамьях и, сжав зубы, слушали чудовищные обвинения, выдвигаемые прокурором. Женщины отказывались верить, что Дэвид убил жену, а теперь, вдобавок ко всем бедам, у них могли отнять еще и Бебе. Брат Аллен, Фрэнк Торп, подал ходатайство об удочерении малышки^{624}

. До сих пор девочка проживала в Пало-Альто с доктором Маргарет Лэмсон, сестрой Дэвида, однако Торп с семьей хотели дать малышке другую фамилию и увезти на родину Аллен, в город Ламар в штате Миссури, за три тысячи километров от Калифорнии.

— Аллен [еще при жизни] просила, чтобы о малютке Аллен Женевьеве заботилась я, отдав мне предпочтение даже перед собственной матерью, — заявила мать Дэвида. — И я собираюсь делать это, пока хватит сил. Для меня забота об этом ребенке — священный долг^{625}.

Адвокаты Дэвида обратились с апелляцией в Верховный суд штата Калифорния в Сан-Франциско, где семеро присяжных рассмотрят, справедливо ли вынесенное решение.

«Вердикт значит для меня лишь одно — чудовищную судебную ошибку»^{626}, — горько сокрушался Оскар Генрих в интервью журналистам.

Бывший начальник полиции Беркли Август Фольмер кипел от негодования. В беседе с прессой он восторженно отзывался об экспериментах Оскара в ванной комнате, рьяно защищая своего ближайшего соратника в лабораторном халате. «Любой здравомыслящий человек, воочию увидевший эксперимент Э. О. Генриха в ванной Лэмсонов, убедится, что смерть наступила в результате несчастного случая»^{627}

, — настаивал Фольмер.

Оскара сильно уязвили выводы присяжных, как и нелепые решения судьи. «Я занял место свидетеля, дабы в качестве эксперта объяснить, почему невозможно установить вину Лэмсона, исходя из фактов, которые явно доказывают его непричастность, — говорил Оскар. — Однако протесты обвинения не дали мне возможности представить самые весомые умозаключения».

Впрочем, долго горевать о судьбе Дэвида Лэмсона Оскару было некогда. Криминалист приступил к работе над следующими делами. «Вместо того чтобы дать возможность раскрыть правду, суд превратили в соревнование юристов», — сокрушался Фольмер. Он верил в справедливость, а также в надежность доказательств Оскара Генриха. «Мы что-нибудь придумаем», — пообещал он другу.

* * *

Его густая вьющаяся шевелюра исчезла. Клочки темных волос валялись на полу «аквариума» — санпропускника, куда поступали новые заключенные. В пятницу, 6 октября 1933 года, тридцатиоднолетний Дэвид Лэмсон начал жизнь в блоке для смертников тюрьмы штата Калифорния. Бывший сотрудник престижного университетского издательства стал осужденным № 54761 в тюрьме Сан-Квентин^{628}.