Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Дэвид сменил модный костюм из коричневого твида на темно-серую тюремную робу. Надзиратели велели ему встать к стене возле расположенного под углом зеркала, а фотограф сделал совмещенный снимок в профиль и анфас для личного дела. Спереди на металлической табличке стояла назначенная дата казни, 15 декабря 1933 года, до которой оставалось лишь два месяца. Пальцы Дэвида потемнели от чернил. Он боялся или был в ярости, а может, и то и другое сразу, но внешне казался отрешенным. Репортеры, внимательно следившие за ходом процесса, продолжали освещать перевод Лэмсона в тюрьму. По словам журналистов, Дэвид проявил «стойкость» и железную волю. «Я невиновен, — заявил он прессе. — Уверен, меня освободят».

Помимо Дэвида в блоке для смертников находились семеро заключенных, ожидающих приведения приговора в исполнение. Камеру № 22, куда поместили Лэмсона, недавно занимал осужденный за убийство, который настаивал на своей невиновности и несколько лет пытался добиться отмены смертной казни, пока суд не отклонил его последнюю апелляцию. Двумя неделями ранее двадцатитрехлетнего молодого человека вывели из камеры № 22 и казнили. Это была несчастливая камера.

Дэвид поставил на стол фотографию Аллен с дочкой. Долго разглядывал обручальное кольцо жены — одну из немногих личных вещей, которую ему позволили взять с собой. Мать и сестра продолжали бороться с Фрэнком Торпом за право опекунства над Бебе^{629}. Правда, обе семьи решили приостановить собственную судебную тяжбу, пока Дэвид не исчерпал все возможные апелляции. Его мать находилась на грани нервного срыва из-за страха потерять сына.

И все же имелась единственная хорошая новость: все больше известных личностей выступали в поддержку осужденного за убийство. Под руководством Августа Фольмера был создан комитет «В защиту Лэмсона». Один из наиболее уважаемых в стране офицеров полиции твердо вознамерился доказать невиновность Дэвида. Комитет быстро набирал популярность, в него вступали десятки людей: профессора, писатели, журналисты, врачи и духовенство. Фольмер собирал пожертвования, чтобы продолжить исследовательскую работу. Оскару приходилось скромно оставаться на заднем плане — непредвзятому эксперту не подобало присоединяться к хору этих голосов. Однако он убеждал Фольмера не сдаваться. Члены комитета опубликовали убедительный отчет под названием «Дело Дэвида Лэмсона»: документ на сто девятнадцать страниц, в котором подробно описывался суд над невинным человеком.

«Это служит примером пугающих возможностей сложного судебного механизма, когда он приводится в действие лицами излишне усердными, но неблагоразумными и не знающими, как контролировать запущенные ими процессы»^{630}, — сообщалось в отчете.

Вскоре будущее Дэвида Лэмсона внушало уже не просто осторожный оптимизм, а самую настоящую надежду. Его адвокаты подготовили шестисотстраничное письменное изложение дела, которое вкупе с отчетом комитета убедило Верховный суд штата Калифорния отложить казнь до тех пор, пока в этом противоречивом деле не настанет ясность. Теперь жизнь Дэвида зависела от решения семи судей из Сан-Франциско.

* * *

Стоял прохладный солнечный день. Суббота, 13 октября 1934 года. Через год и неделю пребывания в тюрьме Сан-Квентин Дэвид услышал новости от адвокатов. Лэмсон не верил своим ушам: Верховный суд штата Калифорния вынес решение в его пользу^{631}

.

«Каждое утверждение подсудимого, которое можно проверить, свидетельствует о правомочности его ходатайства, — гласил основной тезис резолюции. — Где в представленном нам деле доказательства подготовки к совершению убийства? Где план, согласно которому стало известно о смерти? Где попытки предотвратить расследование или скрыть улики? Где кровавые или исчезнувшие вещи? Где следы удержания жертвы перед тем, как на нее обрушились удары?»

По мнению судей, дело основывалось на косвенных уликах, и никаких очевидных доказательств, что Дэвид Лэмсон убил собственную жену, не было. «Раневые поверхности представляют собой четко очерченный рисунок, — значилось в документе. — Каким образом железным орудием можно ударить столь прицельно?»

На выводы коллегии повлиял рисунок — но не брызг крови, а самой раны. Судьи отменили решение о смертной казни и немедленно назначили новое слушание: «Возможно, он виновен, однако никаких доказательств тому, кроме подозрений, нет. Пусть лучше преступник избежит наказания, чем лишат жизни невиновного человека». Это стало огромной победой, хотя пока еще и не освобождением.