Американский Шерлок Холмс. Зарождение криминалистики в США

Седовласая пенсионерка, владелица фруктового хозяйства, отличалась твердыми принципами, деловой хваткой и беспощадным чувством юмора. Впрочем, местные газеты отзывались о ней куда менее лестно. «Можно представить, как она распоряжается, чтобы дома кормили кошку, пока сама заперта в совещательной комнате»^{602}, — язвила «Окленд трибьюн».

Обычно Клеменс уверенно гнула свою линию, но в этот раз лишь через несколько часов после начала обсуждения неожиданно заколебалась. Совещательные комнаты присяжных в США порой становились весьма неуютными, особенно при разборе уголовных дел об убийстве с отягчающими обстоятельствами. Двенадцать незнакомцев, которые вряд ли имели друг с другом хоть что-нибудь общее, запирали на несколько дней, а то и недель, для обсуждения подробностей очередной жуткой смерти. Начиная с колониального периода в совещательных комнатах вспыхивали горячие дебаты, нередко приводившие к стычкам и даже настоящим дракам между присяжными! Правда, потом это объяснялось заносчивостью мужчин и женщин, которые не сошлись во мнениях о том, кого же все-таки следует обвинить в чудовищной трагедии. К несчастью, Дэвиду Лэмсону достались менее вдумчивые присяжные. И, к несчастью, для Нелль Клеменс.

В субботу, 16 сентября 1933 года, двенадцать присяжных удалились в совещательную комнату в здании суда округа Санта-Клара. Спустя несколько часов обсуждений члены жюри объявили перерыв на обед. Однако председатель Джордж Питерсон предложил сначала провести устное голосование. Клеменс нахмурилась: за оправдательный приговор выступала лишь она. Нелль обвела взглядом остальных членов жюри. Они ни капли не сомневались, что Дэвид Лэмсон — убийца. Председатель посмотрел сквозь круглые очки на пожилую даму. Торговец из Саратоги с черными усами щеточкой, Питерсон был самым рьяным из всех присяжных. Судебные репортеры отметили, как внимательно дородный пожилой мужчина слушал речь прокурора.

— Я принял решение почти за неделю до того, как дело передали нам^{603}, — гордо заявил Питерсон журналистам. Казалось, он не понимал, как дико звучали эти слова для любого, кто верил в справедливость американской судебной системы. И тем не менее остальные присяжные поддержали Питерсона.

Хотя судья запретил присяжным читать газеты, на шестой день процесса два члена жюри (включая Питерсона) все-таки умудрились пролистать несколько изданий во время пикника в кемпинг-парке «Дубовая долина»^{604}

. Несмотря на жесткие предписания, заседатели ходили в кино, посещали публичные лекции и даже встречались с супругами в отеле для присяжных «Сен-Клер». Самая молодая представительница жюри, присяжная запасного состава Ора Коновер, во время суда ездила на вечеринку. «Подсудимый виновен, его следует повесить без всяких разбирательств!» — не колеблясь, заявила она.

Джордж Питерсон, самый ревностный из присяжных, солгал во время отбора членов жюри, отвечая на вопрос, знаком ли он с шерифом, ведущим дело Лэмсона^{605}. «Нет», — ответил Питерсон. Однако он был в числе гостей, приглашенных шерифом округа Санта-Клара на частную экскурсию по тюрьме Сан-Квентин — явный конфликт интересов.

Когда присяжные обсуждали за обедом улики, председатель Питерсон с тревогой услышал разговоры об оправдательном приговоре. Он пригрозил одному из членов жюри, сидевшему напротив Нелль Клеменс.

— Вы же знаете, что случилось с подкупленным присяжным, участвовавшим в деле Мэтлока?^{606} — напомнил Питерсон.

Два месяца назад Джо Мэтлока обвинили в том, что он застрелил офицера полиции в Сан-Хосе, штат Калифорния, остановившего его машину для проверки документов^{607}. Одиннадцать присяжных проголосовали за смертную казнь, и лишь один был против. Пятидесятисемилетний нонконформист настаивал, что Мэтлок заслуживает пожизненного заключения, а не виселицы. Спорщики горячились, присяжные голосовали еще и еще, но Джеймс Говард так и не поменял своего мнения. После двадцати девяти раундов одиннадцать присяжных сдались и тоже проголосовали за пожизненное заключение.

Считаные часы спустя историю Говарда в подробностях опубликовали газеты по всей стране. Присяжного подвергли жесткой критике, ему даже угрожали. Теперь же два присяжных, работавших на суде над Мэтлоком, вошли в состав лэмсоновского жюри. Нелль Клеменс заканчивала трапезу в беспомощном молчании. После обеда остальные одиннадцать заседателей принялись раздраженно спорить с Нелль, «пытаясь убедить ее в том, что подсудимый виновен»^{608}

. Они говорили, что Дэвид убил жену в приступе ярости, после того как накануне ночью она отказала ему в интимной близости.

— Но это невозможно, — устало повторяла Нелль.

Пожилая дама с негодованием смотрела на мужчин-присяжных: неужели они готовы убить своих жен, если те откажутся заниматься с ними сексом? Мужчины кипели от злости.

— Вы же видите, что Дэвид Лэмсон — моральный ублюдок! — злобно прошипел Дж. А. Харлисс.